limurk

Теперь мой дневник превратился в смесь бульдога с носорогом, какой-то микс исповеди и рефлексии, по-прежнему вприкуску с поездками и работой.

Сколько ещё нераскрытых тайн у Баварии? Сколько ещё я не видела?.. Где ещё я не была в Южной Германии... кажется, куточків/уголков/городков/живописных местечек здесь видимо-невидимо, жизни не хватит всё пересмотреть... сегодня меня захватил Фюссен. В отличие от Кемптена, хоть и древнего, но, в целом, ничем не примечательного, Фюссен оглушительно прекрасен. Ибо там есть... конечно же, водопад, Lechfall. Да-да, водопады — моя страсть и слабость, как выяснилось... как и другие природные достопримечательности я предпочитаю архитектурным. В Фюссене, тем не менее, и тех, и других в избытке. С лихвой.

Внезапно мы дошли до границы с Австрией /неудивительно, тут, куда не плюнь, окажешься на границе с Австрией или Швейцарией/, когда бродили по парку над деревьями с подвесными мостами и видами на баварские /австрийские?/ Альпы. 

Я часто путешествую с родителями, сегодня не исключение. Наши вкусы во многом совпадают, я не жалуюсь, отнюдь!.. Но как же иной раз мне хочется другого соучастия, сопереживания своего опыта... я ощущаю себя запертой в этом крошечном Равенсбурге, между тяжёлой работой и почти ненавистной квартирой в придачу с Катериной, такой одинокой и, что плачевно, всегда без сил, как выдохшийся ослик.

Никак мне не удаётся справиться с неуёмной тоской... по ощущению дома, по любви и романтическим отношениям, по своей стае, которую, полагаю, я никогда не обрету... в этой обречённости никогде уже даже не горько, отчаянно и выжженно, там никак. Тускло и одна сплошная анестезия. Терапия. Сериалы. Поездки. Еда. Бассейн. Сон. Антидепрессанты. И совсем чуточка алкоголя. Для вкуса. И так по кругу. Чтобы не думать. Не чувствовать. Не допускать суицидальных мыслей. Та думок про власну суцільну неспроможність, несправність, ущербность. Иначе я сама себя начинаю бесить, попадая в нарциссическую травму абсолютной никчёмности, ничтожности. Поскольку... если вам не нравится место, которое вы занимаете, просто смените его, вы же не дерево. А я только ищу бесчисленные отговорки и застряла в моменте. Муха в январе/зачёркнуто/ янтаре. Я вот давеча, кажется, была резка с Хаа и просила её не лишать субъектности взрослую дееспособную сестру. Но сама я... кажется, давно лишена субъектности, выжата, как лимон, ни грамма не осталось взрослой здоровой позиции, одна чёрная дыра бессмысленности.

И это всё на фоне неожиданного полного принятия своего тела... полагаю, ключевую роль сыграли движение и физическая активность, которых в Германии стало не просто много, а с избытком /ну и уборка в отеле, разумеется, — ежедневный спорт/. Особенно нравлюсь я себе при макияже, причёске, в новой одежде, одна в комнате /просто (не)писаная красотка!/, но и банально после душа в пижаме или вспотевшая после работы... я все ещё ничего. Я просто стала ощущать благодарность телу за выносливость и его возможности, за относительное здоровье /из хроники только депрессия да эндометриоз/. Я, конечно, погорячилась с красоткой, я не считаю себя красивой. Но оказывается бывает и так, что в сорок, уже с морщинами /без отчётливого возрастного промежутка между ними и подростковыми высыпаниями/, неидеальной фигурой, огромным носом и заурядной внешностью, можно абсолютно искренне проникнуться к своему телу если не любовью, то глубоким принятием и признательностью. Жаль, что не раньше. 

Возвращаясь мысленно к жж... я начала вести его как раз в богемные времена, после знакомства с Хаа. Пожалуй, она — моя единственная путеводная звёздочка на идиотском богемном небосклоне... мы обсуждали не так давно наши причудливые воспоминания 2010—2012... Хаа высказала мысль, что в поэтических сборищах, вероятно, возникало ощущение некоего единения странных людей. В контексте было как будто позволено быть странными... и это объединяло. Однако, она же подчеркнула потом, что, большей частью, единство было иллюзией. Люди маялись кто чем /я — одиночеством и острой потребностью любви, Марго, вероятно, — жаждой признания да быть понятой и принятой безусловно, Крайзер... а хрен его знает, но точно, по словам Хаа, хотел спать со всеми под одним одеялом, М. Г. ... спорный вопрос, по-моему, почёсывал эго… и так далее, и тому подобное/, встречались своими травмами и в результате творили... хаос. В лучшем случае. В худшем — первосортное дерьмо. Или второсортную драму. Как я.

Мне сложно простить себе, что я терпела плохое обращение, мирилась с сексуальной объективацией, токсичными манипуляциями, неадекватным поведением... и всё ради чего?.. Ради обретения своей стаи?.. Своих? Ради призрачных любви и принятия, добиться которых от окружающих меня тогда травмированных и токсичных людей было просто невозможно по определению?.. Или, как я склонна думать нынче... толерантность к странному как будто автоматически означала толерантность к... дерьму. К сексуальным практикам, которые мне не нравились. К регулярному самонасилию. К токсичным выходкам и отвержению на ровном месте. К неадекватной ревности и угрозам выброситься из окна. К бесконечному алкоголю... к боли. Недоумению. Проглоченным обидам. Предательству.

Я работаю с разной степенью интенсивности. Если день выдаётся спокойный, я предпочитаю лишний раз подождать, пока белье стирается, посидеть в кабинете задумчивости, вот пишу иногда... с одной стороны, я чувствую себя мошенницей, ибо не бегаю/убираю, как ошпаренная, постоянно, позволяю себе выдохнуть и расслабиться. С другой... прихожу я на работу всегда минут на тридцать, сорок раньше /зимой я это время всегда работала, сейчас тоже от случая к случаю не бездельничаю... просто нынче люди норовят выехать попозже, лучше под самую завязку, в одиннадцать/, это время не оплачивается. Я довольно часто помогаю коллежанкам по собственному желанию /даже когда устала и хочется всех послать/ и тем более не отказываю, когда просят о помощи. К сожалению, я постоянно ощущаю, что я недорабатываю, не достаточно внимательна, скрупулезна, прочая /нужное подчеркнуть/ и думаю, что я прямо изрядно хуже всех. Мне кажется, я не могу решать несколько задач одновременно, как другие, не получаю Spaß, не умею расслабляться, гружу себя ненужной ответственностью и, в целом, справляюсь из рук вон плохо. Я, вообще, на мало что способна кроме как с трудом выносить/выдерживать работу и планировать выходные. Я живу скучно, однообразно и максимально предсказуемо.

Сегодня вот одна коллега снова посетовала, что, мол, жаль, я не работаю в бюро... той же переводчицей. Спросила, пробовала ли я куда-то устроиться. Ну вот как объяснить, что у меня даже на мысли о квалифицированном труде тут, в Германии не хватает ни сил, ни энергии, ни желания, ни мотивации. Ни-че-го. Как пояснить, что я зависла вне дома и вне смысла. Что я и жить-то не хочу, а просто стойко выдерживаю. Что я скучаю... по родине. Да, ёлки. Что виню себя, что родину не защищаю... что очень хочу защищать, только не знаю толком, как прорваться в ЗСУ, возьмут ли меня, сдалась ли я там кому и сумею ли что-то полезное сделать... да ещё и по-немецки объяснить. Когда у меня в голове периодически белый шум...

Я вернула Тиндер на телефон. Снова. Какого хрена, непонятно, я в него даже не захожу, у меня нет времени, сил и желания. Впрочем, из условно украиноязычных лесбиянок там одна Анна, бывшая девушка Даши, как бы особенно не разгуляешься... действительно, я как будто вернулась в шестнадцать, в Славянск, в болезненную и бесперспективную изоляцию. Тогда, впрочем, у меня и опыта романтических отношений не было, я плохо представляла даже, с какого бока подступиться... сейчас, честно говоря, ничуть не лучше. Никак я не могу прежние попытки оценить хоть сколько позитивно, поверить, что ещё возможны для меня любовь, семья, партнёрство, надёжность...

Уже писала, что возвращаюсь мысленно в постыдный богемный период 2009—2011... ещё с того дня, как Марго написала ностальгический комментарий под своими поэтекстами в фб. Да и Субботин в 2020 тоже ностальгировал на тему, писал, что скучает за посиделками... мы тогда ещё, кажется, созвонились. Вот в упор не понимаю я этой ностальгии. Я как поковыряю палочкой старые раны, у меня всё пузырится и кровоточит... Хаа пишет: может, к этому можно относиться, как к складским остаткам /мол, было и так, положим на полочку сухой отчёт/, но как?.. Если стыдно, виновато, бестолково, невыносимо...

Нынче только живу я скучно, застегнутая на все пуговицы отшельница и зануда. Зато ни единого повода для стыда, есть чем гордиться. Вряд ли теперь я увязну в какой-нибудь случайной сексуальной связи с женатыми мужчинами или friendship with benefits с подругой или прослыву развратной и разнузданной... не то чтобы я дорожила своей репутацией, на самом деле, кристальная она у меня исключительно поскольку постольку я никому не интересна, как персонаж...

Не то что Агнес, к примеру. Ах да, люди, по моему скромному мнению, обожают сплетни. Многие. Я — не исключение, хотя как-то последние годы это развлечение утратило остроту /да и я мало с кем взаимодействую, сплетни всё же подразумевают компанию и множественные коммуникации/. Сегодня за завтраком коллеги обсуждали Агнес /sie ist krank/. Геня утверждала, что слышала, как Норберт говорил Ахиму: Агнес на седьмом месяце беременности, ты теперь папа /!!??!!! У меня нет слов, одни эмоции... Чего????!!!!/.

Ахима я боюсь до одури. Он откровенно жуткий. Норберт, к счастью, безвреден, но токсичную маскулинность никто не отменял. Оба внешне... ну... на мой взгляд, страшнее атомной войны. Я понимаю, о вкусах не спорят, но... они откровенно неприятные. Мне сложно представить женщину, готовую и согласную на секс с ними... Разумеется, крайне сомнительно, что Агнес беременна, хотя, по словам Халиды, она ещё не в менопаузе /божычки-кошычки, каким образом люди умудряются быть в курсе таких интимных нюансов?../, но опять же по возмущённым рассказам всё той же Халиды... сначала Агнес крутила роман с Норбертом, потом с Ахимом. Или наоборот. Детали от меня ускользнули...

Ээээ... романтические отношения несколько проясняют, почему Агнес лебезила в обществе одного и другого, но... Агнешка весьма привлекательная женщина, пожалуй, даже конвенционально красивая, с правильными чертами лица, миниатюрная, с отличной фигурой, всегда при причёске и макияже, видно, что следит за модой... и вот эти два, простите, чучела?.. Они же и в общечеловеческом/интеллектуальном смысле... мне думается... крайне посредственны. Чувство юмора? Вряд ли. Цепкий ум? Да не смешите мои подковы!.. Это я отвлеклась. Правда это или нет, абсолютно неважно. В смысле, личная жизнь Агнес меня не касается… и она может делать всё, что хочет. Сандра вот тоже попыталась вступиться и обозначить позицию: Агнес взрослая, имеет право... но волны осуждения Халиды было не остановить: как можно, сначала с одним, потом с другим... в каком мыльном пузыре живёт эта женщина [Халида]?.. И она воспитывает двоих детей. Лучше бы подумала о собственном здоровье и бросила курить, чем о(б)суждать чужую личную жизнь. Может возникнуть вопрос, чем я лучше, раз отношусь к обоим персонажам с миллионом опасений и, мягко говоря, предвзято. При всём... мне как-то сомнительно, что Агнес и этих двоих связывало что-то более интимное, чем кокетливые беседы во время кофепаузы... а все возможные интриги/расследования — не плод воображения Халиды, но, в любом случае, я на стороне Сандры: взрослая Агнес имеет право поступать так, как ей заблагорассудится.

Тем не менее, живу я в Германии скучно, поводов для слухов не даю, разнообразных сексуальных связей не имею. Не то чтобы мне по этому поводу грустно. Скорее, наоборот.

Эх, знала бы Халида меня в 2009—2011... боюсь, придуманные ли, реальные ли похождения Агнешки померкли бы на фоне :).

 Понятно, я не люблю свою работу, хотя уборка не внушает мне отвращения /к тому же, я не брезглива, в целом/, мне нравятся регулярные физические нагрузки и осязаемые цели/задачи. В остальном... я маюсь, что не делаю ничего значительного или хотя бы того, что приносило бы удовольствие от процесса /как работа с языками/документами/системами/. Тем не менее, мой страх сезона потихоньку отступает на задний план. Да, работы прибавилось, но и людей тоже... и все они довольно ответственно и тепло нацелены на взаимопомощь и командную работу. Это даже трогательно временами. Ну и ощущение, что можно положиться на коллежанок, что ношу вполне можно разделить, а пирог разрезать... успокаивает. Нет чувства, что мною пытаются заткнуть все дыры.

 Отчего же несмотря на внешние обстоятельства, в которых, по идее, относительно комфортно, я сделала за эту неделю столько шагов назад?.. Откатилась к глубинам бездонного отчаяния, бессмысленности, бессилия? Говорят, что можно достигнуть дна и оттолкнуться от него. Я уже приняла неизбежное, заточила себя в добровольном монастыре, запретила хотеть романтических/близких отношений и семью в каком-либо виде, погрузилась с головой в тихий город призраков и освобождающее нечего терять... в собственную разрушительную энергию... даже начала строить планы на будущее и вроде вполне живо и осязаемо хотеть в ЗСУ. Почему маятник качнулся снова?.. где это самое пресловутое дно? У меня стойкое убеждение: я просто падаю ниже и ниже в бесконечную Марианскую впадину, где не за что зацепиться, только липкая паутина вокруг...

 Меня расстроили разговор с Никой и беседы с Хаа по поводу воинского учёта, добровольной мобилизации и возможностей в ЗСУ. У меня всё меньше надежды, что я кому-то там могу пригодиться/приглянуться... необходимо стойко пытаться и пробовать, вроде усидчивость и настойчивость — мои сильные стороны, но как подумаю о неопределённости, отсутствии алгоритма, обо всём в армии, что мне категорически не ок /агрессия, сексизм, грубость, люди, в конце концов, уставшие, обозлённые, измотанные/... с другой стороны, я уже в аду. Я тащу в себе свой персональный сиропный тусклый ад. Отчаяние. Одиночество. Ненужность. Острую жажду грандиозного и нарциссическую драму одарённого, возможно РАС, ребёнка. Глубокую неприязнь к стране, в которой живу... маленький город и изоляция разбудили во мне все детские и подростковые триггеры. Вернули меня в тот юношеский кризис идентичности, никому не нужной, никем не любимой, без надежды на близость и семью. А ещё в нашей просексуальной культуре я ощущаю себя такой лишней и не могущей претендовать на любовь в своей асексуальности. Мне тошно. Тошно в этом аду до того, что лучше уж пройти все сложности и потенциальные кошмары армии и войны, тогда хотя бы ад будет объективным, осязаемым, настоящим. Тогда можно сохранить хотя бы иллюзию влияния на ситуацию в самом животрепещущем контексте. Противостоять войне.

 Моя терапевтка сегодня назвала меня смелой. Поскольку я сделала внезапный coming out на работе, перед двумя довольно консервативными замужними коллегами из Польши и Боснии. Собственно, одна с негативным любопытством комментировала пару женщин в отеле... ну и тут Остапа понесло. Меня было не остановить. То бишь я ужасно говорю по-немецки, но я смогла выдать, что да, у меня была фрау /жена/ и это целиком и абсолютно нормально. Такого нервного смеха и вращающихся глаз я, честно признаться, давно не помню. Хотя, вероятно, в перспективе они обе триста раз подумают, прежде чем сморозить нечто откровенно гомофобное, потому что /увы и ах!/ даже коллега может оказаться лесбиянкой.

 Пока мой личный активизм сузился до таких вот спонтанных реакций... меня удивило, что Ирина считает поступок смелым. Да, я не перевела тему, не замяла, не скрыла... думаю, я чувствовала бы себя хуже, если бы промолчала. Хотя это, безусловно, неприятно, когда на меня смотрят, как на двуголову тваринку из зоопарка, но... я всеё же рискну провести черту между собой и узколобыми шизотериками, которые, по моему мнению, давно заслужили апокалипсис. И нет, я не о коллежанках. Они, к сожалению, не дуже обізнані, але, сподіваюсь, не безнадійні. Я о других.

 Наверное, мне сложнее сейчас ещё и потому, что к Катерине приехала мама... её визит протекает чуть лучше, чем в прошлом году /главным образом, потому что я много работаю и в выходные тоже ухожу надолго/, но... от их почти безвылазного, на мой взгляд, сидения дома и постоянной готовки на кухне у меня виртуальные судороги сводят челюсти. Я успокаиваю себя, что эта ситуация конечна. Но я не знаю день отъезда и это отдельно выносит мозг. Да, я помню все хорошее, что для меня лично сделала Света. Более того, мне болят счастливые моменты жизни с Катериной... потому что они все насквозь лживые и фальшивые в свете последних событий... и от этого паршиво вдвойне. Я была смелой, бесстрашной, крепкой в 2016 году, когда с треском и горечью уволилась из «Школы» аккурат после болезненного разрыва с женщиной, в которую влюбилась до дрожи в коленках, и быстрого романа с девушкой, от которой бежала, роняя тапки... 

Я философски выдерживала работу на фабрике Фрунзе, влюблялась и была любима /тоже, подозреваю, до дрожи в коленках/. В декабре начала работать в «Вивате»... 2017 стал почти безоблачным и радостным, разве что долги /но с ними у меня пожизненная проблема/. А в 2019 всё пошло наперекосяк. Сначала в «Сфере», позже с Олей /мои первые равные в интеллекте и ценностном аспекте отношения/... депрессия, терапия, АД. И только-только я, кажется, стала через пень колоду восстанавливаться /знакомство с Катей, влюблённость, уход из «Сферы», потуги стать переводчицей, совместная жизнь в Харькове, странный опыт в Diolli, Женя/... случился февраль 2022 со всеми вытекающими. 

 Мне кажется, я сломалась. Остались только страхи и боль. Но сколько боли, сколько, сколько... и жить ещё лет сорок. Если честно, это удручает.

Екатерина Великая хоть и была негативным персонажем /по отношению к Украине так точно, будь она неладна... ничто имперское!/, но её подвижничество в контексте прививок /от оспы/ — дело полезное.

Если не ошибаюсь, оспа тогда была смертельной болезнью, которая косила весь мир без разбора, не считаясь с общественным положением, количеством извилин и мощью интеллекта. Кажется, умирало трое из десяти заразившихся.

«Прививка, которую сделали Екатерине, называлась вариоляцией и была намного опаснее современных вакцин: в организм внедрялся вирус оспы».

Разумеется, в восемнадцатом веке подобные процедуры многие воспринимали в штыки /люди не меняются!/.

Но равно как и болезни, утверждает ВОЗ, вакцины тренируют иммунную систему выработке специфических антител. Однако вакцины содержат только убитые или ослабленные формы возбудителей той или иной болезни, которые не приводят к заболеванию и не создают риска связанных с ним осложнений. 

«Без вакцинации мы подвергаемся риску серьезных заболеваний, таких как корь, менингит, пневмония, столбняк и полиомиелит. Многие из этих болезней опасны для жизни. По оценкам ВОЗ, только детские вакцины спасают более четырёх миллионов жизней каждый год.

В современном мире инфекционные заболевания могут легко пересекать границы и заражать любого человека, у которого отсутствует к ним иммунитет.

Вакцинироваться следует из двух главных соображений: прививка позволяет защитить себя и окружающих. Поскольку некоторым людям — например, новорожденным и больным тяжелыми заболеваниями или имеющим определенные виды аллергии, — прививки могут быть противопоказаны, их защита от болезней, предотвратимых с помощью вакцин, зависит от наличия прививок у окружающих.

Необходимо помнить, что риск причинения серьезного вреда здоровью в результате предотвратимого с помощью вакцин заболевания гораздо выше, чем риск, связанный с вакцинацией. Так, столбняк может вызывать боли, судороги и тромбозы, а корь —привести к энцефалиту и слепоте». 

Мне сдаётся, это очевидные вещи и прописные истины, подтверждённые многочисленными исследованиями /сайт Всемирной организации здравоохранения пестрит исчерпывающей информацией/. Антиваксерские прокламации, напротив, содержат, на мой вкус, массу парадоксальных и противоречащих науке аргументов. Более того, они почти не отличаются от аргументов антиваксеров конца XIX века.

«Может быть, вакцинировать и надо, когда уровень заболеваемости растёт. Но зачем делать прививки всем поголовно, и рисковать получить осложнения, когда никто не болеет?»

Возражением является наличие статистического порога эффективной вакцинации (для практически нулевой заболеваемости, если возбудитель физически присутствует во внешней среде, должно быть вакцинировано не менее 70 % всего населения) и факты развития эпидемий при массовых отказах от вакцинации.

С дифтерией, правда, как пояснила мне Хаа, интереснее и замысловатее /далее прямая речь/.

К сожалению, дифтерия и коллективный иммунитет — понятия несовместимые. Во всяком случае, на данном этапе медицины. Вакцина от дифтерии — это антитоксин, который создает иммунитет против конкретного токсина. Вакцинированный человек беспрепятственно может подхватить и переносить на себе дифтерийного возбудителя, более того... он может в лёгкой форме таскать его на работу и… тем самым опасен для тех, кому нельзя привививаться. Такой вот финт ушами :). Но токсикогенная дифтерия означает высокий уровень инвалидности и смертности, поэтому — определённо! — лучше себя защитить.

Дифтерия умудряется вне кровеносного русла размножиться, создавая барьер из плёнки, а потом уже травить организм токсином. Бесполезно в крови иметь против возбудителя иммунитет. На этапе попадания яда в кровь оптимально иметь противоядие.

Чисто теоретически вакцинация от дифтерии подвергает большей опасности тех, кому вакцинироваться нельзя. При вспышке те, кто не вакцинирован, лягут помирать, а привитые пойдут на работу с лёгкой простудой и понесут в массы заразу.

Столбняк работает по той же схеме, но он от людей не передается. Его, скорее, подхватят, наступив на ржавый гвоздь.

Не уверена, есть ли реальная или предполагаемая статистика. Но, например, при смертности 10—30 процентов защитить вакциной как можно больше людей в ущерб небольшому проценту непривитых логично. Как и подготовить на случай вспышек противоядие.

Антиваксерство — не более чем широко распространённая теория заговора и форма отрицания науки. Согласно заключению экспертов/к Всемирной организации здравоохранения, большинство доводов характеризуются как «тревожное и опасное заблуждение», одна из десяти главных угроз здоровью населения мира.

Но, как говорит Хаашенька /с благодарностью Нечаевой, которая неуклонно это повторяет/: люди взрослые, они сами делают свой выбор, не следует лишать их субъектности. Я и не лишаю. Я просто с трудом переношу приверженность вредным заблуждениям. А ещё расизм...

Давеча моя мастерица маникюра ляпнула абсолютно шовинистскую штуку и на полном серьёзе назвала себя настоящей арийкой и нацисткой. Мол, турки ещё ничего, а вот сирийцы и темнокожие... в этот момент мне захотелось стукнуть кулаком по столу, хлопнуть дверью и больше никогда не пользоваться её услугами. Я даже обсуждала эту ситуацию на терапии... моя терапевтка, к слову, полагает, что я могу продолжать делать у Нади маникюр и педикюр, несмотря на ценностные разногласия. Да и замечательная Евгения склоняется к мысли, что невозможно окружить себя специалистками с кристально выверенными ценностями.

Сегодня странный день. Евгения рассуждала на тему... наверное, кухонного, оттого и такого притягательного /и, полагаю, действенного/ активизма — бесед с любопытными людьми, готовыми слушать о языке и политике, привилегиях угнетателей и доминантных групп. И Хаашенька написала тёплое, с чем не могу не согласиться и не подписаться под каждым словом: «Пока апокалипсис не светит, а всё хреновое выглядит битвой, я точно не буду на стороне того, кто выбрал это дерьмо... Это какое-то упрямое во мне, с оттопыренной губой по-детски, ещё и Нечаева подпитывает... Опираюсь в себе на это чувство вектора в нужном направлении, даже если просто лежу».

П.С. Короче, быть антиваксером в XXI веке... это как всерьёз верить, что молнии пускает Зевс. Любопытно, что антиваксерские движения широко распространены именно в развитых /свободомыслящих/ странах той же Европы (и в россии), а не в странах третьего мира. Казалось бы, от менее развитых государств можно было бы ожидать дремучести /предрассудки!/... Но нет.

Близится моё третье лето в Германии. Прошлое началось с поездки в Романсхорн, в соседний город в Швейцарии, на пароме из Фридрихсхафена. Городишко живописный, всё то же обольстительное Бодензее, только в профиль, но с дорогими ресторанами и музеями. Открытием и квинтэссенцией поездки стал музей ретроавтомобилей. После пары часов там мы отправились на набережную обедать и гулять. До сих пор не могу привыкнуть, как легко можно на день из Равенсбурга сгонять в Швейцарию или Австрию... да и к Альпам по дороге на работу из окна автобуса...

В начале июня я сходила на прайд в Равенсбурге-Вайнгартене, и это было... странно. Определённо тепло, радужно/радостно и празднично /европейские прайды не столько о защите прав ЛГБТК+, сколько о гордости и видимости/, но одновременно одиноко /кажется, я была единственной украинкой в разношёрстной счастливой толпе/. А ещё это был самый тихий прайд с наиболее длинным маршрутом /из тех, что я посетила, а их немного/. Возможно, следует в нынешнем году выбраться в Мюнхен... по идее, там должна быть украинская колонна.

На следующий день, кажется, мы с родителями отправились гулять по Бад-Вальдзее, а несколько недель спустя внезапно заехали в Теттнаг /не нашли, где припарковаться во Фридрихсхафене/ и побродили по тамошним окрестностям местного замка... в тот день в Теттнаге была ярмарка: карусели, смех, пиво рекой, ароматы сосисок на гриле и общее настроение весёлого безумия.

30 июля, уже после экзамена В2 мы поехали смотреть и оценивать Pop Art for all от Энди Уорхола в Линдау, а на следующей день у меня начался практикум в книжном магазине /увлекательный, но непростой в языковом плане опыт среди потрясающих, очень интеллигентных и чрезвычайно приятных людей/. К сожалению, во время стажировки моя голова была забита сотней проблем, на фоне которых практикум, к сожалению, казался чем-то вроде «нет хлеба, пусть едят пирожные»... однако это ни в коем случае не умаляет трогательного любопытства, с которым ко мне относились в Buchhandlung, доброты и исключительной корректности новоиспечённых коллег в течении трёх недель. И хотя я с нетерпением отсчитывала дни до конца /просто тогдашний ворох сложностей ощущался мучительным, проблемы требовали моментальных решений... вроде срочного поиска работы/, вспоминаю я этот опыт с теплом, признательностью и... честно говоря, нежностью.

11 августа, в пятницу, по истечению двух недель стажировки я поехала гулять в Юберлинген... проторенным маршрутом, уже в который раз: сначала к оленям /впрочем, их не удалось тогда покормить/, потом по парку крымского настроения/ощущения вниз к озеру и фонтану с завершающим променадом по набережной... помнится, впервые в Юберлингене меня охватило странное щемящее чувство какой-то невообразимой хрупкой прекрасности бытия и мира... что-то вроде... если может быть так красиво, то почему в Украине война?.. Почему русские убивают моих людей?.. Почему «мир, дружба, жвачка» — не более чем иллюзия?.. Больше, впрочем, подобного я в Юберлингене не испытывала. Но это место ассоциируется у меня с неизбывной тоской по Крыму... и возможностью на обратном пути перекусить в Макдональдсе во Фридрихсхафене.

19 августа, уже после окончания стажировки в сумасшедше-знойный пьяный день мы пересеклись с прекрасной Евгенией в Мюнхене /который в первую нашу встречу в 2022 разочаровал меня, ибо не Вена/. Оказалось, впрочем, что любой город делает компания... у Катерины, например, гнетущее свойство обесценивать любой опыт путешествий, всюду находить недостатки и разочаровываться. Женя, к счастью, — полностью и целиком идеальная для меня, трепетная спутница-энтузиастка в поездках и прогулках, обретение которой /в том числе тут, в Германии, хоть и на далёком севере/ — дар бесценный. Мюнхен удивил видовищним серфингом в бесконечном Английском парке, представлением фигурок на башне ратуши /я наконец-то на него успела/ и общей атмосферой предвкушения осени, когда от последних летних дней хочется урвать побольше...

В конце августа проблемы начали потихоньку рассасываться. В частности, завершился процесс моего с Катериной развода для Джобцентра, к вящей радости обеих. Вот так не будучи в браке, я успела развестись.

Я частенько ездила в Hagnau, а оттуда шла пешком вдоль озера в Immenstaad тропою то ли размышлений, то ли бегства от тревог.

Последний день лета мы с родителями провели в Штутгарте, точнее, большую его часть в Людвигсбурге, на фестивале тыквы, наслаждаясь дворцово-парковым ансамблем очередной резиденции аристократии Баден-Вюртемберга.

1 сентября выдалось жарким и солнечным, располагающим к поездке в Констанц. Впервые мы поехали туда с Катериной, весной 2022, когда ещё убегали от Зоретц хоть куда... впечатляющий музей рыб и морской жизни, эффектная статуя куртизанки /визитная карточка города/... тогдашняя поездка выдалась почти хорошей. Впечатление испортил финал и поиски остановки автобуса. В некоторые моменты я заканчивалась, переставала соображать и не могла просто больше ничего выяснять на английском... прояснить это Катерине спокойно у меня так и не получилось. Все моменты, когда меня рвало на лохмотья и крыло бессилием и паникой, она, как выяснилось впоследствии /например, на единственной оплаченной мной сессии с терапевткой, да и до нее/ воспринимала как... непростительные. По её мнению, я вела себя просто кошмарно. А, главное, меня невозможно за это простить. Никак и никогда. Не Зоретц, а меня…

Иной раз я задумываюсь, сколько же из меня будут выходить горечь, недоумение, разочарование, пока не потускнеют, пока их не перемелет время, пока их не затрут ластиком новые воспоминания... моя терапевтка говорит, что ещё максимум полгода, но мне сложно верить. Покалывающей болью глубоко сидящих заноз до сих пор саднит прежний опыт, до Катерины, нет, к слову, не романтический, профессиональный...

Но первого сентября был Констанц, апероль на набережной, ветер в лицо на пароме до Меерсбурга и миллион мыслей, как, куда и зачем жить эту мою незамысловатую затворническую жизнь в Германии, в стране, о которой я до сих пор не могу сказать — ненавижу я её или испытываю к ней пиетет.

Синдром роковин... 

Меня, если честно, дёргает и саднит весь февраль. В 2022 я /внезапно!/ не хотела умирать и отчего-то думала, что прожила интересную и насыщенную жизнь /с чего я взяла?/. В 2023 была просто раздавлена. И училась жить одним днём. С тех пор мало что изменилось, разве... живу я от одного хорошего дня до следующего. И сегодня, 24.02.2024 случился именно такой день. Восстановления ресурса. Сказочных видов. Зимних горных пейзажей. Высоты, от которой захватывает дух и дрожат коленки. Тёплого общения с отцом. Вкусного шницеля и безупречно бесподобной вне времени и пространства фри. Glühwein и подъёмников. Фахверковых домов кто во что горазд. Горных рек и озёр. Я чувствовала себя героиней фильма Society of Snow, только с принципиально другими, не такими драматичными завязкой и кульминацией.

Давеча беседовали с Женей... некоторые люди ощущают близость смерти не избавлением /как я/, а тягучей печалью /не испытал, не попробовал/. С одной стороны... мне близка концепция Сомерсета Моэма /Бремя страстей человеческих/, что смысл жизни в тотальной бессмыслице, можно только сплести причудливый коврик у порога. Узор опыта и впечатлений. С другой... мне почти физически больно от этого... не испытал, не попробовал... отчего-то мне чудится в этом потреблядство. Я сознаю, это мой личный триггер, нездоровая ассоциация. Просто за этим не попробовал, сдаётся мне, довольно редко стоит изучение, скажем, физики, или служба в ЗСУ... то есть я внезапно понимаю, что в моей голове некий довольно снобский... табель рангов... занятий и впечатлений, которыми образованному достойному человеку прилично заполнять время.

Тут сразу напрашивается вопрос, кого я считаю достойным. Или проще... хорошим. Тут я решила взять на вооружение определение моей терапевтки: хороший человек учитывает в своей картине мира другого, его чувства и инаковость. Я, правда, хочу расширить это определение. Хороший человек берёт на себя ответственность и признаёт ошибки, и хотя бы в перспективе стремится компенсировать принесённый ущерб. Хороший человек если не на стороне добра, то точно на стороне созидания, и способен на рефлексию.

А ещё хороший человек не пытается искажать реальность. В моей жизни было множество озарений, которые сделали мой мир на порядок труднее, трагичней, болезненнее и хаотичнее. Но я не готова отказаться ни от одного из них. Не готова поверить в бога и отдаться на милость шизотерике и магифрении, какие бы сладкие плюшки мне не пообещали. Не готова предать идею равных и разных, прав человека и ЛГБТ+ в частности, радикальный феминизм интерсекционального толка /что бы это не значило/. Не готова сдаться какой-то убогой идее типа нужно просто перестать стрелять. Или мирового заговора и больших денег. Или допустить возможность обеда за одним столом с людоедом и хотя бы малую толику толерантности к насилию. Или рукопожатость агрессора. 

Но всё это, разумеется, ни на йоту не делает меня меньше асексуальным снобом, для которого мир оглушительно чёрно-бел и поделен на своих и чужих. Вот пить глинтвейн на высоте 2224 метра — приличное развлечение. Или там смотреть кулинарные видео /хотя и то, и другое, откровенно говоря, guilty pleasure/. Или умные сериалы, особенно на немецком. Прогулки, бассейн, термы и даже шоппинг /но умеренно и строго по списку/. Планирование поездки в Зальцбург /правда, пока дальше слов дело не сдвинулось с мёртвой точки, в начале марта займусь вплотную/. Заполнение анкеты Anabin. Тут я зловредно прокрастинирую /хотя обычно не склонна, но бывают печальные исключения, как и с записью в стоматологию для контроля и в гинекологию на октябрь/. Чтение книги вслух на немецком /не меньше четырёх страниц в день, на выходных совсем не выходит/. Просмотр местных новостей каждое утро. 

Но не суть. Не так важно, на самом деле, какие занятия для развлечения и досуга я считаю достойными. Мне, в целом, теперь отчего-то совсем не близка идея... наполнять жизнь впечатлениями и воспоминаниями /есть что вспомнить, нечего вну(ч)кам рассказать/. Марк Твен, кажется, утверждал, что на смертном одре мы будем жалеть о двух вещах, что мало любили и мало путешествовали. В принципе, я могу согласиться: в нынешней турбулентной реальности не вещи имеют значение, а смыслы и опыт. Но... не знаю... мне кажется ужасно... легкомысленным и, по большому счету, бестолковым измерять качество жизни впечатлениями такого толка. Мне всё больше, всё важнее, всё глубже ощущается идея служения некой задаче, призванию, необходимость осмысленной миссии. Я чувствую необходимость... не знаю... отыскать нечто, чему бы мне искренне захотелось... служить. Отдаваться без остатка. Нечто, что делало бы мою жизнь... осмысленной. Не бесцельной. Отчётливой. Полезной. Смогу ли я нащупать цель, да такую, чтобы не сломаться о средства... мне всё-таки нужна моя кукуруза.

Сибиллу с ресепшн, как я поняла со слов Агнес, уволили: не вписалась. По моим ощущениям, ей было тяжело, но она не то чтобы не справлялась... поначалу она мне не понравилась /показалась какой-то нервной, суетливой, высокомерной/, а потом... настойчиво предлагала мне пироги и булочки, да и несколько тёплых бесед растопили лёд. Жаль, что она ушла /или её, что, разумеется, неприятно/.

Сегодня относительно спокойный день, хотя работы достаточно. Агнес, похоже, поняла, что привлекать меня помогать ей в шалле бессмысленно. К счастью, сама выполняет свои таски /в конце концов, это её Schichtkommentar, а не мой/. Справедливости ради, формально интересуется, нужна ли мне помощь в отеле. Я неформально отказываюсь /лучше сама, сама/. Завтра последний день перед выходными, но он, похоже, будет тяжёлым /девять Abreisen минимум, эх, почему они не желают задержаться до субботы?../. А ещё работать шестой день подряд — всё же колоссальное напряжение... и мне, офисному планктону, которая шесть лет в издательском бизнесе, работая vollzeit, в основном сидела сиднем за компьютером и пару раз в год моталась ланью по выставкам, сложно пока привыкнуть к регулярным физическим нагрузкам и постоянной тревоге ожидания какой-то накладки, поломки, головоломки... снять с себя ответственность за всё, что меня непосредственно не касается, да и к тому, что касается, относиться... по возможности, иронично и без избыточного энтузиазма /я только человек, ничто человеческое мне не чуждо, я делаю ошибки, это нормально: естественный процесс/.

Иной раз прямо понимаю и проникаюсь беспощадной раздражительностью хрестоматийной Марь Иванны /не...уй шастать!/, особенно когда Норберт шляется по этажам… аккурат когда я мою лестницу /и никогда не воспользуется лифтом!/. Пришло время поговорить о... токсичной маскулинности. И о коллегах мужского пола, от которых меня... воротит. Например, от Норберта. Он вроде бы и рвётся помочь/привезти или угостить кофе, но при этом охотно пользуется Агнес и Халидой для его приготовления /нет, это не сложно в автомате, но.../. И та, и другая /особенно первая/ с ним любезничают, а у меня, признаться, он ничего не вызывает, кроме приступа тошноты. Особенно когда он меня спросил, есть ли у меня дети, а я ответила, что не хочу иметь детей. Он так удивился и поинтересовался абсолютно бестактно /и осуждающе/: почему?.. Да по качану, блин! Я в вынужденной эмиграции из-за войны в Украине. У меня эндометриоз и после операции в 2020 году по удалению левого яичника я на гормонах в искусственном климаксе. Мне сорок лет и я одинока. Это если не вдаваться в экзистенциальные аспекты моего вполне осознанного решения не иметь детей.

Второй Hausmeister несколько менее токсичен и нескромен, а, может, я просто хуже понимаю его ядреный швабский. Третий меня откровенно пугал /хотя вроде не сделал мне лично ничего плохого и даже не попытался/, но его много месяцев не видно, то ли в отпуске, то ли уволился.

Насрин, к слову, тоже уволилась. Со слов Агнес, нашла другую работу. Хакима покинула housekeeping и нынче все больше на кухне и во  Frühstückservice, на расстоянии она кажется вполне милой и душевной. Дарек в трёхнедельном отпуске, правда, он уже подходит к концу.

А пока, чтобы отвлечься, я планирую завтра уборку и стирку, пишу список покупок и обмозговываю будущий отпуск в апреле/мае в контексте поездки не только в Баварию с обожаемой моей Евгенией, но и в Зальцбург /на пару дней/. Настраиваюсь на получение сертификата оценки диплома Anabin и в который раз прокрастинирую. Разбиваю на крошечные шаги. Сегодня, например, задача отыскать копию загранпаспорта, кажется, она была в наличии. И фотокопию Aufenthaltstitel. Ещё нужно сделать копии обоих дипломов /магистра и бакалавра/ и школьного аттестата. И заполнить, наконец, заявку. Черт его знает, какого лешего мне это нужно, тем паче я не планирую работать по специальности. Да и иное применение двустам евро я легко бы нашла... но мне отчего-то кажется, что следует это сделать. На всякий случай.

Ещё когда я была в Днепре... в начале марта... Даша посылала мне идиллические фотографии иного мира, а тут картинка ожила. Я живу в Равенсбурге почти два года, я работаю в отеле в Маркдорфе и три дня в неделю точно из его окон лицезрею сказочную панораму заснеженных вершин... не говоря уже о прогулках/поездках, где чуть не каждый пейзаж — концентрированное волшебство. Становлюсь ли я счастливее? Вряд ли. Да, созерцание успокаивает, но не внушает надежды, а только оголяет нерв: если мир так прекрасен иной раз, то почему вокруг не сплошные... гретты, а война, трагедии и людоеды, с которыми годами садятся за стол вроде бы порядочные люди?..

Сегодня, вопреки превосходной погоде, выходному, вчерашнему дивному концерту, привычному километру в бассейне, променаду вдоль озера Констанц, чизбургеру и фри... я чертовски раздражительна и вечно всем недовольна /сама себе неприятна, честное слово/. В квартире люто грязно... очередь Катерины убирать, пошла суббота, а воз и ныне там. По-моему, она заб(ы/и)ла. Отвратительно. Я потихоньку начала генеральную уборку окон и шкафчиков /кроме полок и шкафов с Катиными вещами, разумеется/. Осилила ванну, раритетную стенку а-ля СССР в своей комнате и где-то пятую часть поверхностей на кухне. А, ещё полки для обуви в прихожей. Выбросила в rest  Müll громадьё хлама. Довольна, как слон. Жаль только Катерину /или хотя бы все связанные с ней воспоминания/ нельзя вынести... на свалку. Было бы идеально.

Осталось избавиться от розовых шторок. Хотя бы на окне в моей спальне.

Само собой, мыла как не было, так и нет. И кто вынуждена дёргать Николь? Я! Шваброй на втором этаже просто невозможно мыть пол. Кто снова пишет Николь с вопросом? Конечно я, конечно я, ко-неч-но... сказать, что я в бешенстве, — ничего не сказать. Так ещё снова перепутаны снеки. Теперь пенять на Элизабет не получится! Не везде в номере включён свет, как положено. Ну ёлки-палки! Работы... кот написал, неужели нельзя внимательнее относиться к своим обязанностям? Так в воскресенье Агнес работала в отеле с Халидой! Вдвоём! Не понимаю... самое парадоксальное, что симметрично пассивно-агрессивно подложить свинью в виде отсутствия полотенец, постельного белья, халатов там, стаканов... у меня... хоть умри... не получается! А Агнес не отнести полный пакет мусора в гараж — в порядке вещей! Зла не хватает. Поразительно, как это они ещё в десятом шалле убрали вчера, не отложили на понедельник. Разумеется, все поздние вчерашнии check out — мои! А я в аналогичной ситуации обычно жду выселения и убираю... хочется вопить, орать и драться.

Ещё и дома в соседней комнате живёт вечно болтливая неряха. Жаль, что в феврале она, кажется, не полетит в Молдавию снова... а такие счастливые были пять дней! С кем-то она вчера встречалась, якобы, чтобы ей помогли жильё другое найти... делаем ставки, дамы и господа: правда или вымысел?.. С какой вероятностью она съедет? Честно признаться, мне не нравится эта квартира /и я бы не хотела в ней продолжать жить/, но без Катерины... даже розовые шторки не кажутся такими жуткими. Да и расположение у этого жилья для моих нужд отличное. И подруги смогут приезжать в гости. Электродуховку бы только купить. Я не особенно верю, что Катя зашевелится, но кто знает... письмо в кооператив /на всякий случай/ я составила.

Похоже, вторник определённо лучше понедельника влияет на настроение и самочувствие. Коллеги бесят существенно меньше, правда, шеф сегодня просто вывел из себя нудными бесконечными указаниями... у меня иной раз складывается впечатление, что кроме меня работать просто некому. Количество разных обязательств /и обязанностей/ растёт в геометрической прогрессии. Ещё и /разумеется!/ с воскресенья я работаю шесть дней подряд и практически всё время в отеле одна. Сплошное веселье. По-моему, я самая настоящая бессмертная /бешеная/ пони. Зато наконец-то мыло в отель привезли. Правда, я канистру открыть не могу, но это мелочи!

С большой победой меня — мыло я поборола. А ещё разобралась, что делать с косметическим бельём для начала. Наверное. По инструкции упаковала в прозрачный пакет и пометила запиской. С загадочными серыми мешками... разберусь как-нибудь потом. Шаг за шагом. Постепенно. Без паники.

Изо всех сил стараюсь снизить напряжение в связи с текущей деятельностью, в частности, успокаиваю себя тем, что у меня отличные спортивные нагрузки пять дней в неделю, за которые мне ещё и неплохо платят. С другой стороны... хоть я больше не требую от себя многого/невозможного, это, к стыду моему, не отменяет ощущения собственной ничтожности. Кажется, что я не способна больше ни на что, кроме уборки... и вроде это не плохая новость, а просто данность. Сьогодення. Зараз. Тем более... горизонт планирования сузился.

Но одновременно я вспоминаю другую жизнь, в которой я ощущала себя иначе, не Алисой в стране дураков /зачёркнуто/... упущенных возможностей/утраченных иллюзий. Очень горько осознавать, что в прошлом была, кажется, счастливее и в профессиональном плане... востребована? Значима? Что, весьма вероятно, этот опыт больше не повторится... ибо с каждым годом я становлюсь всё более замкнутой, чувствительной и боязливой. Количество не переходит в качество, отнюдь. Нет, соображаю я ничуть не хуже, чем в двадцать, да и пока опыт играет на руку моим когнитивным способностям. Я не поглупела отчаянно, совсем нет. Я просто больше ничего не хочу и боюсь как огня любых начинаний. Я поняла о себе, что я лучше взаимодействую с системами, чем с людьми, я неисправимая дигиталка. Но для математики я оказалась недостаточно талантливой и упорной, а для текстов... для текстов и языков, собственно, тоже. Я забываю обо всем на свете, когда я пишу или перевожу, о еде и воздухе, я как будто... потрапляю до іншого всесвіту, ослабляю путы реальности... но вырасти из своего горячего увлечения в профессию у меня не вышло. И уже не получится. Просто потому что нужно предпринимать неисчислимое количество попыток, быть настойчивой, усердной, регулярной, а я всё... в этом месте я в долгую закончилась и в махровую в себе разочаровалась. 

Но когда-то я ощущала себя иначе. Способной. Толковой. Такой, которая приносит пользу /в ощутимом финансовом эквиваленте предприятию/. Как будто в прошлой жизни и не со мной...

Об уходе из издательства «Виват» вследствие своей паранойи я жалею. По прошествии нескольких лет /да и в процессе/ я оцениваю это место работы как одно из наименее токсичных /я рекордно мало плакала/, наиболее этичных, несмотря на некоторый хаос процедур и привязанностей, и такое, где мне было отчётливо/ясно/точно/понятно, что во мне видели достойную профессиональную единицу и личность. Юлия Борисовна Орлова, хоть и отличалась, на мой вкус, некоторой авторитарностью и спонтанностью настроений, отрастила недюжиный эмоциональный интеллект, да и в любой коммуникации оставалась предельно корректной, сдержанной и адекватной. Ей удалось создать и поддерживать, в целом, здоровый микроклимат [с каждого/ой по способности и каждой/ому по потребности]. Мои функциональные обязанности были мне понятны, во многом чрезвычайно мне импонировали. Было достаточно как творческих, так и рутинных, успокаивающих меня задач [вроде перевода договоров, ведения всевозможных баз и прочая]. А многих коллег я до сих пор вспоминаю с теплом, искренним восхищением и даже неподдельной нежностью. Я была часто счастлива, работая в «Вивате» /кстати, взяли меня со второй попытки, первый раз я стучалась в эту дверь в 2013, но тогда не сложилось/, даже в моменты возмущения какой-то коллизией, неприятностями или беспорядком... я встречала там много поддержки и понимания, в том числе со стороны руководства. Я была твёрдо уверена, что мы по одну сторону баррикад... особенно это выручало в сложных ситуациях.

Например, с одной из бухгалтерок весной 2018 года /с единственной за время работы/ у меня случились непримиримые раногласия. Такой глубины и разрушительной силы, что я всерьёз подумывала об увольнении. Однако Юлия Борисовна сгладила острые углы и пообещала мне всяческие поддержку и содействие. Или другая история... один из моих прежних начальников в издательском доме «Школа», А. Ф., похоже, в гневе /я посоветовала Юлии Борисовне поговорить с И. Г., та работала в «Школе» директоркой по маркетингу и отличалась потрясающей креативностью, деловой хваткой и широтой кругозора; в «Вивате» как раз освободилось место ведущей редакторки детского направления/ нажаловался, что я, такая-сякая, купила некие польские книжки, которые лежат мёртвым грузом на складе /абсурд... ни одно моё решение о покупке авторских прав в «Школе» не было принято единолично... всё вершилось исключительно с ведома и, в основном, по желанию В. Ф.; книги, о которых шла речь, как я выяснила впоследствии... были куплены в сентябре 2016, когда я уже не работала в «Школе», по желанию В. Ф./. Ну и вишенкой на торте... уволена я была за... мою социальную позицию. И А. Ф. планирует писать петицию в Союз книгоиздателей в связи с моим аморальным поведением. 

Сказать, что я была ошарашена, — не сказать ничего. Это было не обухом по голове, мне казалось, я каким-то чудом пережила гильотину. Вот моя голова отдельно, а туловище где-то в углу барахтается.

Приятным сюрпризом стала реакция Юлии Борисовны... спокойная и поддерживающая. О моей сексуальной ориентации ей было известно /нет, я не ходила с транспарантом, но и не скрывала/, о феминистических взглядах и волонтёрстве в гражданской организации тоже. И да, в «Вивате», в отличие от «Школы», не было места дискриминации, неуважению к чужой инаковости и ксенофобии.

В следующем году, осенью, у меня с Ю. Б. случился эмоционально насыщенный момент какой-то поразительной человечности... дело было на похоронах той самой И. Г. Невероятно грустный повод и страшное событие /хотя нынче ужасно завидую Ирише, что она не дожила до этого апокалипсиса/... моя бывшая горячо обожаемая коллега умерла внезапно и, по существу, в результате глупейшей медицинской ошибки. На кладбище меня потрясли прощальные речи... которые все, как одна... были о том, какая Ириша... удобная... как восхитительно она готовила, какая была хлебосольная и прочая. У меня волосы на голове шевелились. И это были речи начальства и коллег, в том числе... наиболее адекватными мне показались слова какой-то дальней родственницы. Она, по крайней мере, вспоминала Иру в детстве и упомянула пару-тройку её личностных качеств, которые делали эту чудесную женщину ею: предприимчивость, искренность, способность к творчеству.

А потом мы сели с Ю. Б. в её автомобиль, намереваясь вернуться в офис. И она /внезапно!/ попросила у меня сигарету, хотя много лет как бросила курить /а я тогда да, каюсь/... мы обменялись воспоминаниями об Ире, и так это было отчего-то трогательно, по-настоящему и очень по-человечески, что дух захватывает. Нет, в этом переживании не было ни грамма фамильярности, нарушения субординации или дистанции... но очень много живого, подлинного и необъяснимого, что на мгновение делает чужих людей близкими. Та... какая-то очень созидательная глубокая близость, не родственная, не интимная, но проникновенная и запоминающаяся. Только за один этот полный магии человечности момент я очень благодарна своей начальнице. В том числе из-за него /и потому что она ни разу во взаимодействии со мной не отказалась от этических принципов/ я продолжаю относиться к ней с огромным уважением.

А ещё «Виват» подарил мне знакомство и год работы бок о бок с Наташей Загребельной, абсолютно потрясающей женщиной, умной, тонкой, с английским филигранным чувством юмора, тёплой, душевной, открытой и... тут может быть миллион эпитетов и всё равно этого будет недостаточно. Эта исключительная женщина сыграла важную роль в моей жизни. Она личным примером вдохновляла и мотивировала. В неё невозможно было не влюбиться. Нет, я не про романтический контекст, про высокий, когда потрясённая масштабом и глубиной личности, радуешься каждой встрече, каждой минуте общения. Жаль, что нам было отмеряно так мало, всего год... в конце 2017 она уехала в Испанию. С концами. Всей семьёй. Тогда я реально проживала горечь потери дорогого и важного человека... она была не просто моей коллегой, а кем-то гораздо более значимым. Равно как и Ира Г., которая ушла, к сожалению, куда более окончательно и бесповоротно.

Именно в компании Наташи случился один из счастливейших моментов моего последнего хорошего года, 2017... начиная с 2018 бытие/существование становилось все сложнее и напряжённее... а в 2019 начался кризис, который только усугубился за последние годы и вырос в безграничное нежелание жить. А в 2017 я была полна мечт и планов... профессиональных и личных. Жизнь была похожа на увлекательный challenge... с вкраплениями крышесносных удовольствий. В тот год я загадала побывать в пяти странах... я съездила на книжную ярмарку в Беларусь, в Болонью, в Италию, в отпуск в Прагу, в Чехию и во Франкфурт, как водится в октябре, в командировку... одной страны не хватило. Проездом я ещё побывала в Польше, но в Краков на экскурсию мы так и не заехали. Краков случился благодаря моим заМЕЧТАтельным родителям много позже, в 2021, аккурат накануне большой войны... 

Благодаря Наташе Загребельной я вспоминаю путешествие в солнечную, тёплую апрельскую Италию с... неизьяснимым восторгом. Мы много работали, до одурения, до изнеможения... постоянные получасовые встречи с иностранными издательствами, попытки найти новые полезные контакты и в перспективе продавать авторские права на украинские книги /кто бы мог тогда подумать, что пять лет спустя отсутствие интереса уступит место горячечной потребности и любопытству к украинским книгам и автор[к]ам из-за большой войны/. Как я теперь понимаю... Наташа случайно поехала с нами. Просто потому что другую Наташу, ведущую редакторку детского направления, накануне сманили в КСД. Помнится, я тогда спросила у Ю. Б.: почему бы Наташе З. не поехать в Болонью тоже, развивать направление продажи прав. Я тогда не знала, что моя коллега планирует переезд в другую страну... собственно, и взяли меня на работу, вероятно, прицельно, чтобы я подхватила потом её обязанности... 

Один из счастливейших моментов моей жизни произошёл в Ферраре, дивном крошечном городке недалеко от Болоньи, куда мы с Наташей отправились на прогулку после обеда в последний [короткий] день ярмарки. Мы сидели на набережной реки По, пили вино, ели клубнику и грелись на солнышке... и столько в этой паре часов было сумасшедшего, дикого, необузданного волшебства, понятия не имею, почему, как, о чём... не сказала бы, что мы беседовали о вечном. Но настроение... я отчётливо помню магию в воздухе, которая вибрировала вплоть до возвращения в Болонью и ужина в симпатичном ресторанчике... мы ели тогда пасту с мидиями.

Божечки-кошечки, как же невыносимо бесят люди. В основном коллеги, но не только. Глупостью, тупостью, чудовищными ошибками /повторяющимися и, разумеется, чужие промахи виднее, а свое бревно в глазу!/, отсутствием эмпатии, невоспитанностью /ну как, отказываясь от угощения, не сказать: нет, спасибо?/, причинением пользы без запроса и раздачей ценных указаний. Кажется, страх общения с людьми уступил место любой злобе и раздражению.

Я жалею, что я ушла из «Вивата». Об этом импульсивном решении я очень жалею. Жалею, что не вернулась, когда в 2020 году, осенью Оксана, главная редакторка, позвала меня обратно... тогда меня тронуло до глубины души её искреннее и деятельное сочувствие /я готовилась к операции по удалению яичника и очень переживала, что киста может оказаться злокачественной/. Мне есть за что быть благодарной Ю. Б. Это был воодушевляющий опыт. Насыщенный, многогранный. А главное... этичный.

Глупо и наивно было надеяться, что я смогу заработать на хлеб переводами. Как и в случае с математикой, мне не хватило таланта и упорства. Но моя неподдельная страсть к языкам и книгам вкупе с ответственностью, организованностью и дисциплинированностью, кажется, делали из меня неплохую менеджерку. А сейчас поздно. На попытки стучать в немецкие издательства у меня просто нет сил. Упорства и таланта.

Хорошие новости. Время для... пати на хате! В полном, потрясающем, желанном одиночестве и тишине!!! Никаких тебе бу-бу-бу! Наконец, Netflix можно смотреть без наушников. И наслаждаться компанией единственной умной... меня! Почти стопроцентное концентрированное если не счастье, то удовольствие. Завтра последний рабочий день на этой неделе... и ура! Выходные, надеюсь, бассейн, маникюр, педикюр, магазины и вкуснейшая еда.