limurk

 Ещё с февраля 2024 я живу от одного хорошего дня к другому... сдаётся мне, первый хороший день после того, как я устроилась на работу в Wirtschof, случился в октябре. 7 числа, если не ошибаюсь. Мы с родителями в тот день ездили в Вальдбург, поглядеть на замок, а потом в Ванген, побродить по старому городу. Любопытно, возьмусь ли я когда-нибудь за историю Зоретц, поездки/как побег куда угодно и путешествия с билетом за 9 евро летом 2022… или это время, как открытая рана под присохшими бинтами — отдирать невыносимо больно?.. Пока остаётся лакомиться морковкой по-корейски /нашла в REWE/ — такой родной, незабываемый, щемящий вкус дома…  

Ключевое настроение/состояние... тотальная, глобальная, абсолютная усталость. Сомнительно, что физическая. Я достаточно сплю, исправно принимаю антидепрессанты, много двигаюсь и разнообразно, вполне недурно питаюсь. Но я так устала. Каждое утро я просыпаюсь с ощущением фатального… измоталась. Я ненавижу немецкие дожди и светофоры /не спрашивайте/. Вздрагиваю от школьников/школьниц в утреннем автобусе. И вспоминаю, вспоминаю, вспоминаю...

Рискуя показаться невеждой, я всё же отмечу... по ком звонит колокол? Он звонит по тебе. Я категорически не понимаю смысла этой фразы. В чем её суть. Как и время разбрасывать и собирать камни. Сущность этой метафоры упорно ускользает от меня. Хотя, подозреваю, можно открыть Google, словарь и прочая...

В 2009 я писала откровенно плохие стихи не столько потому, что поверхностна /именно такой диагноз мне поставил М. Г./. Я просто читала мало хороших /я предпочитала/ю прозу/ и не особенно задумывалась о необходимости избегать глагольных рифм, клише и штампов. Собственно, я недостаточно/мало работала со словом... Стоило чуточку расширить горизонты... нет, я не начала писать отличные стихи или достойные анналов вечности, отнюдь /полюбляю щиро это словечко/. Но у меня /definitive!/ п(р)оявился свой голос. Мои поэтексты были тяжеловесными, иной раз болезненно-спутанными, почти без внятных, понятных всем озарений, но они точно были своеобычными и непримитивными.

Удивительное дело, эту уверенность мне внушил Крайзер /человек-истерика... если бы мы оказались последними людьми на земле, я бы повесилась на ближайшей пальме в первый же день... его для меня всегда было чересчур: много, вычурно, умно, крикливо, громко... более того, он абсолютно по-скотски обращался с Хаа и, подозреваю, не только... но мне повезло... конкретно со мной он за редким исключением вел себя корректно и активно хвалил, я же терялась и обычно молчала/.

Я живу от выходных до следующих. Коллекционирую города и воспоминания.

По словам папы... Баварский Кемптен /Альгой/ — один из древнейших городов Германии, упоминается ещё в римских летописях. На вид, признаться, вполне современный, не фахверковый и больше похож на недозальцбург. Неизгладимое впечатление на меня произвёл ресторан Zum Schtift, атмосферный, с отличной кухней и приятным дизайном. В остальном... Кемптен не удивил. Заворожил бурной рекой, но не более.

После разрыва с М. Г. я довольно долго избегала сексуальных связей. До весны 2010. Не то чтобы это был намеренный целибат... скорее всего, у меня просто не получалось ни с кем познакомиться. Я тогда преподавала в университете /моя работа напоминала перманентный отпуск/, все ещё пребывала в иллюзии, что лесбиянок не существует /какая наивность!/ и отчаянно тосковала. В феврале 2010 я познакомилась с Хаа и Крайзером. В марте, по-моему, или в начале апреля с С. на какой-то странной тусовке в клубе Визбора /и туда меня зачем-то понесло/. Он приехал в Харьков на пару дней и мы пересеклись на несколько часов... вообще не помню, как и почему вдруг мы стали переписываться да ещё и встретились... кажется, он добавил в Избранное мою «Ленинградку», а я читала охотно, не без удовольствия его тексты... На тот момент /страшно сказать!/ мне было всего двадцать шесть, ему — двадцать один... и я казалась С. ... как бы помягче выразиться... взрослой и зрелой матроной /ужасно смешно сейчас/.

Пока суть да дело... толком неясно, почему и зачем, но в глубоком апреле того же года меня понесло к нему в гости на пару дней в Сумы. Это был кошмарный секс... такое ощущение... колоссального несовпадения, совершенной... не знаю... бесчувственности со стороны привлекательного, высокого, интеллигентного, милого юноши, какая-то... я даже слов не подберу... валенковость. Думаю, его ко мне не тянуло от слова совсем, но любопытство взяло верх. У меня в голове, впрочем, тоже теплым флёром воспоминания о высоких разговорах на кухне вприкуску с сигаретой да прогулки вдоль реки утром следующего дня, а всё эротическое... хочется перечеркнуть и запихнуть в самый дальний угол сырого подвала.

Я не сержусь и не виню С. Он не вёл себя токсично, не сделал ничего плохого. Я виню себя. За глупый, необдуманный поступок. А ещё мне горько, что почти все мои гетеросексуальные связи были... об удовлетворении мужского любопытства. О самонасилии и диссоциации. О практиках, которые мне, большей частью, не нравились. О сексе во главе угла, который, честно признаться, не несёт для меня сакральных смыслов. Мне просто до одури хотелось, чтобы меня любили. Я была оглушительно одинока и так же несчастна. И мне стыдно. Невыносимо стыдно. Муторно.

После С. /и до августа 2011, до знакомства со Светой/ произошло немало... моя репутация трещала по швам, как и я сама. Я влюблялась, просто тянулась к людям, зияла направо и налево чёрной дырой внутри... и продолжала творить ерунду.

 Жизнь состоит из промежутков ожидания, иной раз тягостного или волнующего, сладкого предвкушения или гнетущего ощущения окончательности. Из дурных предчувствий и світлого чекання на зустрічі з близькими й коханими.

Я готовилась к поездки в баварские Альпы /в гости к бабушке прекрасной Евгении в Тегрнзе/ и в Зальцбург несколько месяцев. Вещи начала собирать, кажется, ещё в феврале. За пару недель до ужасно разнервничалась из-за погоды. После справжнісінького літа в марте/начале апреля у нас случился, вероятно, арктический циклон /oder April macht was er will/, мокрый снег, низкие температуры и какая-то душераздирающая ветреная холодрыга. Оттого первые четыре дня долгожданного отпуска я почти не гуляла, зато довольно много плавала, 3 км insgesamt. В термах и бассейне Равенсбурга. Пила Кьянти, ела равиоли с сыром и трюфелем, соусом песто и пармезоном, почти каждый день готовила себе завтрак выходного дня /солёный лосось, мягкий сыр на тосте с яйцом пашот и огурцом, а на верхосытку бриоши с маслом и вишнёвым джемом, сок, фильтр-кофе со сливками и, само собой, попытка создать настроение здесь и сейчас/, одним словом... сибаритствовала на всю катушку.

Для того чтобы в пятницу, 26 апреля встать в четыре утра, в 6.20 сесть а автобус до Вангена и, наконец, в семь с копейками загрузиться со своими двумя котомками в региональный экспресс до Мюнхена. Чтобы на Hauptbahnhof пересечься с Женей на 33 платформе и... отправиться к живописному озеру в горах, где уже запланировано три дня расслабленного, прогулочного, душевного отдыха. Давеча обсуждали с терапевткой нашу трогательную подружбу с Женей... и подумалось, как это важно и здорово, отыскать подходящую компанию для поездок и путешествий... какое это редкостное и радостное для меня совпадение, удовольствие и удача. Мне повезло несказанно, что в изоляции и добровольном отшельничестве моей эмиграции в этой странной [weird] стране со мной волею случая оказалась Женя. То, что в этом мире со мной рядом оказываются такие замечательные люди, как Женя, Хаа, Даша, моя терапевтка, позволяет не просто стойко выносить тяготы этого нежелательного существования, не только не увязнуть в экзистенциальном кризисе намертво, но и как-то видеть всё же свет в конце туннеля, чувствуя себя героиней фильма Альмодовара [всё кошмарно и утонченно реалистично, но тем не менее хочется жить, дышать и верить].

Говорили давеча с Хаа о депрессивном характере и вечном тревожном ожидании катастрофы, которое, на мой взгляд, свойственно нам обеим. Такое себе постоянное предвкушение апокалипсиса /и горечь, что он никак не происходит ни через минуту, ни через час, ни через год/. Хаашенька умудрилась нарисовать картинку, от которой даже мне в моём остром нежелании жить и отсутствии энергии стало жутко. По её мнению, апокалипсис — это долгий /почти нескончаемый/ процесс постоянного ухудшения с ремиссиями разной продолжительности. Поймала себя, что нет, мне нечем дышать в такой вселенной, пугающей не столько неминуемым фиаско /в конце концов, все шизотерики, магифреники и людоеды заслужили армагеддон/, сколько вот этой неизбывной болезненностью, в которой можно рассчитывать разве что на краткую ремиссию. С одной стороны... мы смертны. Стареем, меняемся /часто не в лучшую сторону, нет, я не о внешности/, наши когнитивные способности ослабевают и, в конечном итоге, мы увядаем, заканчиваемся. Кажется, апокалипсис как процесс — вполне резонная аналогия, не лишённая смысла. Энтропия растёт. Бесконечный космос проглотит рано или поздно нашу многострадальную планету. И всё, что есть на ней уникального и значимого, в глобальном смысле абсолютно неважно. С другой... при всём успокаивающем контексте предыдущего утверждения /о глобальном космосе, которому мы не способны ни противостоять, ни, к счастью, навредить/, мысль о постоянном ухудшении... гнетёт меня какой-то жёсткостью и однозначностью вектора. Всё же, подозреваю, по сравнению со средневековьем... мои возможности, как индивида и личности, в двадцать первом веке несколько шире. И мне сильно не по себе от мысли считать это ремиссией на фоне раковых опухолей войн в Украине, Израиле, Сирии...

Сытая, холёная, живописная Бавария не перестаёт удивлять меня пейзажами, атмосферой, озёрами, фахверковыми домиками, Альпами... и, разумеется, компанией и людьми. Бабушка Жени встретила нас праздничным обедом из пяти блюд с десертом из ягод, домашним оливье, запечённым и солёным лососем, сочной куриной грудкой и прочая, прочая... А потом мы все вместе отправились на прогулку по берегу Тегрнзе, обошли все без исключения фотозоны, позировали без устали, полировали впечатления аперолем у самой воды, а завершили наше приключение заМЕЧТАтельным путешествием на кораблике.

А после сытного перекуса и чаепития мы отправились... в горы. Забрались мы, конечно, сравнительно невысоко, метров на пятьсот, но вволю надышались лесом, наслушались журчания горных ручьёв и крошечных водопадов, обошли всі оглядові майданчики и насладились экзотической инсталляцией экстравагантных скульптур на фоне шикарного заката над Тегрнзе. Дивный долгий день закончился на террасе с каберне, душевными разговорами, свечами и прочими приятностями.

Утро второго дня порадовало бесподобной глазуньей с пршутто и томатами Жениного приготовления, кофе со сливками, горячим душем и мандариновым соком. Потом — дополуденный променад вдоль горной реки, среди гор, ручьёв и белых домиков с деревянными балками и шоколадными крышами в едином архитектурном ансамбле невероятного озерного края. Крошечный немецкий рай.

Затем мы отправились в Bäckerei/Konditorei, где работает бабушка чудесной Евгении: лакомиться нежнейшим Quarkstrudel с Latte Macchiato, и прогулялись к беседке у Тегрнзе.

А после двух открыли летний сезон в горах — поднялись на подъёмнике на Wallberg /с твёрдым намерением спуститься вниз пешком/, но... увязли по колено в снегу. Кто не бродил в кроссовках по заснеженным тропам в горах, несмотря на море удовольствия и инопланетные пейзажи, всё же непременно не рекомендую /нечего по белому шастать/. Миллион фотографий, Glühwein в кафе с панорамным видом /после него я окончательно согрелась до настроения море по колено, то бишь нам не страшен серый волк [зачёркнуто] белый снег, мы отыщем чернозём/, однако обратные билеты на канатку /з острахом/ были уже куплены. Делать нечего, время неуклонно близилось к семнадцати, к закрытию подъёмника, поэтому мы поспешили в кабинку и вниз, вниз, вниз навстречу с Rottach-Egern. Там мы не стали ждать автобуса /раз уж не удалось спуститься/, а двинулись своим ходом домой. То есть сначала в Edeka за цветами, а затем на ужин к кузине Жениной бабушки, накормившей нас восхитительным холодцом, пастой с авокадо и грибами и клубникой с апельсинами на десерт, поведавшей историю о почившем от удара током в детском кафе крокодиле из Харькова, который после смерти переехал жить в гараж, о белках и шиншиллах, черепахах, рыбаке [манекене], который повесился, многочисленных рыбках и так и не случившемся попугае Кеше из натуральных перьев выщипанного петуха-производителя.

Иной раз я думаю, что было бы замечательно записывать наши с Женей диалоги на диктофон, ибо когда я пытаюсь восстановить в памяти наши насыщенные философскими рассуждениями, чёрным юмором, эмоциями и перипетиями беседы, выходит… пшик!

Пересказать это невозможно, сколько не пытайся, я совершенно теряюсь, с чего начать, где кульминация и что считать финалом. У меня устойчивое ощущение, что это бесконечная аристократическая трапеза с устрицами, горячим из мишленовского ресторана и батареей десертов — настоящий гастрономический театр. Невозможно определиться, что вкуснее — поиски смысла, рассуждения об апокалипсисе, как о процессе, секс и прочие приключения или изящные ноги кабана. Вы задумывались, что самая хрупкая и тонкая часть тела дикого кабана — его стройные жилистые ноги?..

Я, горячая поклонница творожных тортиков, искренне считаю их поедание медитативным и увлекательным занятием /точно лучше чем секс/. Или вот Женя призналась, что подыскивает четырёх выносливых человек в бикини и тюрбанах для специального массажа отдельно взятых частей тела в течение двух часов. Так что мы в активных поисках троих.

На третий день я готовила завтрак: традиционные яйца-пашот, бутерброды со сливочным сыром с чесноком, травами, форелью и кофе со сливками /правда, его заваривала Евгения/. Подкрепившись, мы по традиции отправились на прогулку. Нынче завеялись на два с половиной часа на набережную, душевно бродили под глубокие беседы о вечном кризисе и чёрной дыре бессмысленности существования, а потом в кондитерскую — есть изумительные пирожные с черникой, миндальной крошкой, сливками, йогуртом и секретным ингредиентами.

Стоїть гора високая, а під горою гай. Не спрашивайте. Это из той же оперы, а зачем они купили красную рыбу?..

А после обеда случился Bayrischzell... с лесными тропами и водопадами. Водопады, в целом, —  моя слабость. Вот я и нашла на карте несколько Wasserfälle, а Женя благосклонно повела нас с Любовью Александровной по лесу меж сосен навстречу приключениям, мостикам над горной речушкой с порогами, грандиозным камням, брызгам и успокаивающему шуму воды. Разумеется, Рейнский водопад пока не переплюнул никакой другой, но полноводный Bayrischzell Wasserfall точно заткнул за пояс своего брата в Равенсбурге, куда я в 2022 /разумеется в гордом одиночестве/ ходила за восемь километров пешком. В любых ситуациях следует взобраться как можно выше и найти водопад. Лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не бывал.

А на обратном пути нас, усталых и голодных, подвёл Deutsche Bahn, будь он неладен. Мы беспроблемно прибыли на станцию пересадки, но потом... казус за казусом. Сначала поезд опаздывал на полчаса, потом его отменили без указания причин. Следующий через час /и он последний/, к тому же, неясно, приедет ли вообще... делать нечего, пришлось искать такси.

Когда мы с родителями год назад ездили в Цюрих на flixbus из Фридрихсхафена, утром несколько электричек подряд почему-то отменили: нам в срочном порядке пришлось брать такси /в Германии в контексте соседних городов удовольствие не из дешёвых/.

В Тегрнзе любезная фрау Fahrerin домчала нас с комфортом за полчаса. Наконец плотный ужин и горячий душ /величайшее из благ цивилизации/ и мою типично славянскую гримасу неизбывной горечи и скорби сменило выражение лица щурящегося полусонного умиления.

В понедельник ранний подъем в шесть, абсолютно волшебный завтрак в исполнении Любови Александровны, больше напоминающий обед /нежное пюре, запечённая красная рыба, овощи и кофе/ и прямиком на поезде в Мюнхен. Оттуда вперёд ко второй части марлезонского балета — в Зальцбург.

День первый, философская среда

Первое моё путешествие на немецком ICE, то бишь скоростном интерсити, из Ульма в Гамбург. В гости к Жене. Давно запланированная поездка, ожидание которой грело меня осенью.

Последние дни в отпуске необъяснимо захотелось на работу. Вероятно, так сказывается нежелательное присутствие Катерины в квартире. Да и сама квартира производит гнетущее впечатление. Впрочем, без Катерины даже все минусы жилья не ощущаются катастрофическими.

А ещё меня бросает из крайности в противоположность. Из осознания многочисленных преимуществ сингла /учитывать только свои потребности/ до острой зависти всем парным/женатым/с многочисленными подругами и даже... внимание... детным. Должно быть, пагубное влияние праздников. На стыке декабря и января. Это ещё февраль не шандарахнул травмой большой войны. И разрыва год назад.

Не то что б… я маялась тревожными думами с утра до ночи или изводила себя бессмысленностью существования, да и мысль о пятом десятке, который неуклонно приближает финал, перешла в разряд скорей приятных. Однако кроет время от времени гнетущее чувство /куда же без внутреннего критика/, сосущее под ложечкой /ножечком?/... растрачиваемых в никуда дней. Без плана на будущее. Без продуктивного профессионального развития. Но и без веры, что я на что-либо дельное способна. 

Откровением 2023 стало признание /и принятие без отчаяния/ своих ограничений. Обычности. Неспособности ни на грандиозное, ни даже на сколько-то важное. Существенное. В собственной системе ценностей. Вроде как-то вложиться в перемогу. Или в защиту прав ЛГБТ+.

Основной задачей стало стремление удержаться на плаву сколько-то стабильного психологического состояния, не валиться чуть что в пропасть безнадёжности, выстроить режим, вернуть долги, поддержать экономику родной страны. Первостепенная задача сейчас: дождаться продления внж, параграфа 24. Дальше подумать, следует ли мне искать комнату в wg, или подождать до весны 2025. В сентябре 2025 кончается договор родителей на квартиру. Если параграф 24 продлят /либо изменят постановление, ибо защиту от войны пока предоставляют только на три года/, тогда есть смысл искать что-то совместно. В идеале в том же Weststadt, откуда мне было бы удобно ездить на работу. Посмотрим. Сначала долги и отложить денег. Ещё бы разработать стратегию, что делать с моей шкатулкой в Харькове. 

У моей работы есть важное преимущество. Когда я не в отпуске, у меня нет ни возможности, ни времени думать/размышлять о перспективах и будущем. Мучительно осознавая, что соломки никак не подстелить, ожидать смыслообразующих перемен не приходится, романтических отношений нет и не будет, возвращение в Украину вряд ли принесёт удовлетворение и успокоение /ну разве возьмут в ЗСУ для работы с документами, вероятность, по-моему, небольшая/. Горизонт сужается до планирования на ближайшие выходные.

А вот ехать куда-то часами в поезде как раз способствует упоительной грызне самой себя на предмет «а что бы такого сделать, как бы извернуться, что выдумать, дабы не ощущать этой серости/беспросветности/никчёмности/унылости своего я». Где-то из изрядно притрушенных пеплом антидепрессантов угол(ь)ков нарциссической травмы поглядывает гнусный голем несостоя/вшегося/тельного величия.

А ещё я все больше думаю, способна ли я любить. Других людей. Крепко так. Надолго. По-настоящему. Мне видится, что я не люблю своих родителей /несмотря на близость, теплоту и подлинную связь/, а просто отвечаю социально-приемлемым образом на их точно неподдельные чувства /даже если в случае мамы это просто стойкое принятие ответственности, возложенной материнством/. Не уверена, что я люблю Женю, Дашу или Хаа. Хотя они все в моем персональном рейтинге важных людей занимают ключевые места. Одну из них я давно оттолкнула. Да и не чувствую порыва изменить ситуацию... с двумя другими близка и жажду сохранить связь, но говорит ли это о любви?.. А не просто о стремлении сберечь безопасное пространство, в котором нет места осуждению и обесцениванию. Задумываются ли об этом нормотипичные и неэгоцентричные люди?..

На третьем часу поездки могу констатировать: полёт нормальный. Только проверили билеты. Из минусов... кажется, розетка не воспринимает благосклонно моё зарядное устройство. Не критично, но и не самое приятное событие. Вроде бы подъезжаем к аэропорту Франкфурта. Неоднократно я летала туда и оттуда. В бытность мою редакторкой и foreign rights Manager. Как будто в прошлой жизни. Иной раз моя реальность так искривляется, что я теряю уверенность, было ли это со мной. Мой ли это опыт.

Мы все, думаю, в той или иной степени искривляем реальность собственными интерпретациями, разглядывая её, ощущая сквозь призму собственного восприятия. Но последние дни все больше задумываюсь, что значит опираться на факты, что такое адекватная оценка реальности, причинно-следственных связей и событий.

Я невольно вспоминаю единственную оплаченную мной сессию семейной терапии с Катериной. В апреле месяце. И слова терапевтки, обращенные ко мне, до сих пор звучат у меня в голове: не следует оспаривать реальность своей партнерши. Но если эта реальность... не отвечает истинному положению вещей от слова совсем? Я целиком поддерживаю идею о неразумности оспаривать чувства. Но действительность. Есть очевидные факты. То, что произошло. Сказанное и сделанное. В катиной реальности ответственность и вина за два месяца жизни у Зоретц отчего-то легли на меня. Вона, на мій погляд, майже хизувалася... своєю... за її словами... травмою. Отчего-то сказанное мной и сделанное мной обрели абсолютно иные смыслы и акценты. Я согласна: мы интерпретируем чужие слова и поступки сообразно /и соответственно/ своим триггерам.

Но разве это означает вытеснение реальности? В частности, в которой я говорила: да, я вынуждена сейчас нести нас обеих и я плохо справляюсь, но я буду пытаться... в которой я учитывала ограничения Катерины, поэтому не она ходила за молоком... не она позже спала на диване в квартире, в которую мы переехали. Отчасти благодаря моему упорному лежанию в направлении переезда. Во многом благодаря Даше. И, разумеется, в первую очередь, Зилке. Если бы не они, Катерина никогда бы не оказалась в Германии. Сейчас она, по её словам, не хочет возвращаться в Украину и настроена получать здесь гражданство... но я не могу избавиться от мысли, что она абсолютно диким образом искривила действительность, в которой я предстаю в незавидной роли... не знаю толком, какое слово подобрать.

Я не идеальна. Отнюдь. В процессе непростого пути... бегства от большой войны, вынужденной и очень спонтанной эмиграции, в депрессии... я точно совершила множество, миллион ошибок. Но я абсолютно убеждена, что не сделала ничего жуткого и критичного из приписываемого мне Катериной. И вопреки совету терапевтки... я рискую оспаривать её искривлённую реальность, в которой я специально организовала развод для Джобцентра накануне её дня рождения /ложь, первое письмо я написала в начале июля, после первого платежа за отопление компании tws, как мы и договаривались; после этого повторяла письмо каждые несколько дней, пока в середине месяца не добилась ответа; день в день заполнила кипу документов и отправила по почте; реагировала максимально оперативно и ассертивно... не говоря уже о том, что сама отвратительно себя чувствовала в первой половине августа, пока не пришло пособие/арендная плата девятнадцатого числа/, упрекала её за малоподвижность в первые дни полномасштабного вторжения /ложь, я просто была искренне благодарна Жене и Олегу за разделение домашних хлопот... да и, в целом, их присутствие отчасти помогло мне не свихнуться, несмотря на некоторые обстоятельства/, не общаюсь с ней сейчас, потому что она меня бросила /нет, это верхушка айсберга… и в нынешней ситуации сущая ерунда; я минимизировала контакты после двух месяцев жёсткого газлайтинга и обвинений — якобы я и только я разрушила отношения чередой непростительных действий; а историей с велосипедом, сексом с новой пассией в моём присутствии, перекладыванием ответственности за развод для Джобцентра на меня /всё чужими руками, в этом вся Катерина/ и ещё претензиями наверхосытку эффект был закреплён/.

Я отказываюсь уважать искривлённую реальность, в которой факты фрагментарно перекручены. При всём... весной и летом Катерина постоянно преувеличивала, выдумывала и лгала. В некоторых случаях в мелочах и совершенно необъяснимо. Я неоднократно ловила её за хвост и пыталась приводить логические доводы. Но это оказалось бессмысленно. В её искривлённой версии реальности она проводит чистки, освобождает от приворотов, ставит защиты, подвергается магическому воздействию /оттого и простужается/ и видит будущее. В частности, свою семью с Татьяной на долгие двадцать лет. С двумя приёмными детьми и родными. С изменами с мужчинами и женщинами. В её искривлённой реальности ей никто и никогда не помогал, она всего достигла самостоятельно /ну разумеется, мама не обслуживала её в быту до двадцати восьми лет, а мои родители не возили по Европе, в частности, якобы в замок мечты Нойшванштайн, ну да, он же разочаровал, как и Цюрих, не дарили подарков и не кормили обедами; а, вспомнила, у неё же глаз дёргался от необходимости идти к ним на обед, это же ступеньки... любопытно, лучше было готовить у Зоретц, на кухне, на которую невозможно было пробиться?.. а, ну да, это же я притащила зону комфорта, родителей, в Германию... родителей с линии фронта в Донецкой области... ну-ну, следует уважать чужое восприятие реальности, долой объективность/.

В искривлённой версии реальности эта женщина использует Катю, чтобы вызвать у Татьяны ревность /одно обнадёживает: в этом дурдоме [исключительно в голове Катерины], очень вероятно, ни Катя, ни Татьяна не испытывают в действительности к Катерине никаких весомых романтических чувств, да и, вообще, видимо, в большей степени гетеросексуальны/. Таким образом, обилие встраиваемых Катериной абсолютно диких конструкций наводит меня на мысль, что это её способ побега от текущей невыносимости.

Полагаю, все мы ищем свой путь, свой метод справляться с жизнью. Но в моей системе ценностей есть более или менее этичные. Более или менее... экологичные?.. Вредные?.. Созидательные или разрушительные? Я признаю, что сама искривляю реальность в пользу каких-то своих гипотез. В свою пользу, дабы оставаться в собственных глазах... хорошим человеком. Но пока мне хватает сил брать ответственность и признавать свою неправоту, а также замечать несостыковки в своей картине мира, надеюсь... не все втрачено.

До Hamburg Hauptbahnhof остаётся три часа пятьдесят минут. Согласно расписанию. А пока я беззвучно мчу /без малейшего, привычного для украинской зд чух-чух/ навстречу северным рождественским огням Гамбурга. Навстречу Балтийскому морю. Прогулкам и ярмаркам. Глинтвейну и рыбным блюдам. Интеллектуально-насыщенному общению и рефлексиям. Возможности выражаться и быть... понятой. И сколько бы я не тревожилась /а есть объективные причины переживать/, эта поездка совершенно точно принесёт честный опыт взаимодействия личностей. Тепло и новые впечатления.

Почему-то вспоминаю польский сериал «Початківці» (або як там в оригіналі «Абсолютні дебютанти»), ничего особенного, но произвёл на меня впечатление. Поляков считают консервативными и религиозными, а судя по сериалам Netflix они поднимают темы (в том числе прав ромов, ЛГБТ+, транс-перехода, людей в спектре), которые в украинском кино пока даже представить можно с трудом /или я чего-то не знаю?/. Я понимаю, это, скорее всего, ошибочное впечатление, основанное на регулярном просмотре одной-единственной платформы, но я не о том сейчас. В сериале была потрясающая героиня. Из тех, что про кукурузу. Но сначала о кукурузе. Когда-то я читала об исследовательнице, которая была так увлечена идеей... изучения кукурузы /на самом деле всё было не так, темы её, если не ошибаюсь, генетических исследований я попросту не помню, но суть не в том... важно, что она была глубоко погружена в рабочий процесс/. Вокруг неё что только не происходило, в том числе: её идеи отвергали, в ней сомневались, ну и, в целом, среда была не особенно благоприятна. Но эта смелая женщина не отступала. И продолжала изучать кукурузу. Только кукуруза имела значение и высший смысл. Она добилась успеха, признания, результатов. Но суть был даже не в этом. Она просто искренне была увлечена кукурузой и жила ею. До сих пор эта женщина в некотором роде остаётся моим кумиром. Где-то глубоко я всё надеялась отыскать свою кукурузу. В какой-то момент мне казалось, что ею станут переводы. Но не хватило упорства и таланта. Меня по-прежнему увлекает литературное творчество, мне нравится писать, но это же исключительно ситуативная отсебятина и терапевтическое бумагамарание. Ни усидчивости, ни последовательности.

Героиня польского сериала /в спектре/ — тот самый поразительный для меня тип кукурузной личности. Она была одержима идеей кино, мечтала снимать фильмы и шла к цели. Как угодно. Сломя голову. Просто потому что её желание определяло всю её деятельность и она получала удовольствие от процесса. Все прочее было вторично. Но по-настоящему потрясающим я нахожу даже не это. Её лучший друг говорит ей, что у неё крайне необычный, причудливый способ мышления, и она... может открыть дверь в этот мир и показать его другим людям. В этом её волшебство и уникальность. Мне кажется, друг просто озвучивает то, что давно живёт у неё внутри. Осознание причудливости собственного мира. Осознание того, что он достоин... не знаю... чтобы его показывать, демонстрировать. Что он может быть интересен. И эта уверенность в своей самоценности... и стремление... не навязать себя, но предъявить миру... это так удивительно для меня. Героиня мне чрезвычайно симпатична. Она неудобная, нескладная, со всех сторон неправильная и невписывающаяся. Но такая органичная и целеустремлённая. Со своей верой в кукурузу. 

С одной стороны... я часто думаю, что я очень неудобная. Несоответствующая ни времени, ни действительности, ни социально-приемлемым конструктам. С другой... мне было бы проще, будь у меня моя кукуруза. Или будь я уверена, как героиня польского сериала, в самоценности своей кочки зрения. Угла зрения, то бишь.

Гамбург встретил... дождём. К счастью, не ливнями. Ярмарками и пуншем, каналами, ёлкой посреди озера /город на воде/, объятиями и потрясающе вкусной картошкой с розмарином и куриными крылышками.

День второй, дождливый четверг

Спала я неплохо, проснулась сравнительно рано. За окном дождь /но, надеюсь, это не помешает прогулкам/. Похоже, хозяева дома, в отличие от меня, не склонны просыпаться ни свет, ни заря /ну и зря/. Остаётся читать, делать записи и предвкушать новый день.

Город красного кирпича и суровой, целомудренной готики. Город, где с утра на длинной кухне готовишь яйца-пашот и лакомишься йогуртами и тостами с лососем. Город кофе в огромных чашках с сиропом макадамия. Город, где любят, ждут и заботятся. Город гостеприимства и подружбы. Волшебства музея миниатюр и мостов, футуристической филармонии и живописных портовых складов. Город горячего чая с бергамотом со вкусом дождя. Город, где едешь поесть рыбы на ярмарку Риппербана, а она, оказывается, с 16.00, поэтому целуешь условную дверь у танцующих башен и с новой порцией усилившегося дождя отправляешься к ратуше. Изрядно голодная и мокрая, ищешь рыбу. Находишь рыбу. Но лосося. Andererseits… эту хоть и совсем не национальную гамбургскую рыбу практически невозможно испортить. Но в мокрой куртке не согревает даже горячая рыба. На помощь приходит Glühwein. Определённо вкуснее, чем в Равенсбурге. И грузинское вино. С подарками и трогательными посиделками на закате.

День третий, морская пятница

В способности и желании просыпаться рано утром в гостях в современном мире, кажется, сплошные недостатки. В голову лезут дурные мысли и ужасно хочется есть.

Сегодня погода балует редкими несмелыми солнечными бликами, но, главное, отсутствием дождя. Солнце, впрочем, стыдливо прячется и не даёт привыкнуть. Небо стягивают густые оборки облаков, воет ветер, а мы едем к Балтийскому морю. Или Ostsee. На Travemünde Strand. Нет, мы не захватили тёртой моркови, нежирного творога и яблок, чтобы кормить чаек. Но важнее, наверное, настроение. Моя первая встреча с морем после начала большой войны. Моя первая поездка на серьёзное расстояние, в которой позволено получать удовольствие и познавать новое.

Я, кажется, впервые в открытом разговоре с моей... вероятно, единственной читательницей :) /дурачусь!/ озвучила, что не жду ничего и не имею надежд /кроме победы добра, то бишь ЗСУ... над злом/. Ни на отношения, ни на профессиональную реализацию. Ни на позитивные перемены. Я всё там же. Заперта в тихом городе Макса Фрая. Только это больше не про отчаяние и безнадёжность. Про данность. Радикальное принятие реальности.

Но бывают хорошие дни. Как сегодня. Знакомство с Балтийским морем. Безлюдные пляжи, солнце в подарок, лес и поющие деревья, ветер и белые барашки пены, молчание и жажда... ненаговориться никак. Балтийское море — не то, что другие моря, возьмёт и подарит кусок янтаря… Правда, это в регионе сосновых лесов. Женя мне поначалу обещала сосны на тропе, но они оказались… лиственным подлеском.

Почти пустой ресторан, простая домашняя еда, рыба /уже не лосось/, смех, пустые улицы, огни и какое-то совсем нетуристическое очарование пляжа Travemünde Strand. Все города мира, все музеи, галереи, достижения человеческой цивилизации... всё меркнет для меня по сравнению с шумом моря и прогулками по пляжу.

День третий, марципановая суббота

А в субботу был Любек, родина Томаса Манна. Мы решили туда ехать, ибо только там синоптики обещали сносную погоду /в Гамбурге целый день шёл дождь/. Пряничный город уютных внутренних двориков и красных крыш. Здесь мы попробовали традиционное блюдо северной кухни — Лабскаус. Удивительно, но реальность переплюнула ожидания. Честно признаться, мы не ожидали многого от экзотического сочетания продуктов /говяжья тушонка, селёдка, свёкла, тыква, солнёные огурцы и жареное яйцо/, но это оказалось не просто съедобно и сытно, а даже вкусно.

В Любеке мы пощекотали нервы головокружительными городскими пейзжамами в открытой кабинке чёртового колеса и попробовали пунш по-шведски.

А потом, уже в сумерках, отправились в Гамбург, мимо замка на воде прямиком к футуристическому зданию филармонии, на смотровую площадку на 360 градусов, с которой открывается абсолютно волшебный вид на громадный портовый город...

Дни четвёртый и последний, сочельник и оъезд

Кто приезжает на вокзал часа за полтора до отправления поезда, та я. В точности и никак иначе. К тому же только на вокзале 25 декабря бурлит жизнь и открыты магазины, следовательно, можно заглянуть в сувенирный, отыскать марципаны из Любека, купить что-то съедобное в дорогу. Я не люблю долгие проводы, лишние слезы, то бишь стараюсь уезжать без чужого внимания. Это для меня грустное время наедине с собой вперемешку с удовлетворением возвращения к привычной жизни. То, что любое путешествие подходит к концу, завершается... для меня, несмотря на очевидные минусы, событие не однозначно печальное. Возвращаться в свой понятный, эгоцентричный, с чётким расписанием и режимом мир, в котором ведущую роль играют мои потребности мне хочется, комфортно и уютно. 

Нынче в гостях меня принимали по-королевски, много внимания и тепла, потрясающая еда и все условия для максимально восстанавливающего силы и ресурсы отдыха. Пора и честь знать, позволить хозяйке выдохнуть и тоже вернуться в привычную действительность без дополнительных раздражителей.

Будущая посадка в ICE 611 нервирует куда меньше, чем пять дней назад, хотя и high demand expected. Погода внезапно прогулочная, солнечная, безветренная и тёплая, по ощущениям ранняя весна.

Вчера в Люнебурге нам тоже повезло с погодой /без дождя уже праздник/, с горячим аперолем и северной архитектурой, но вот пообедать не удалось. В сочельник немногочисленные заведения закрылись после двух. В ранних подъёмах есть плюс… не только выхватить максимум светового дня, но и удовольствие раннего обеда /шанс успеть забежать в последний вагон перед наступающим на пятки Рождеством/.

Я не то чтоб не люблю спонтанность и экспромт, я принимаю спонтанные решения, я хорошо реагирую на новые впечатления, знакомства и пространства, пожалуй, новизна меня увлекает. Я не неженка и довольно неплохо приспосабливаюсь к различным условиям. Я ценю комфорт, горячий душ, заботу, удобную постель и вкусную еду, очень благодарна, когда это всё мне организуют. По большому счёту, никто не должен/на. И за эти усилия по обеспечению моего комфорта я очень благодарна. Прежде я сама была очень гостеприимной, сейчас не имею возможности /да и желания из-за вечного присутствия Катерины/ принимать гостей у себя. Но я отлично представляю и хорошо помню, как много уходит сил, эмоциональных, в первую очередь, да и финансовых, чтобы достойно принимать гостей, окружать их заботой, планировать досуг и развлечения. И я очень благодарна Жене, она носилась со мной как с писаной торбой /в самом лучшем смысле этого слова, вне какой-либо негативной оценочной коннотации/. Её чуткость, внимательность, предложенный насыщенный досуг... всё это дорогого стоит. Да и подобное для меня мало кто делал.

Поездка получилась наполненной, прогулочной, активной, увлекательной. Череда хороших дней. Воспоминаний в копилку. Мощёных улочек Люнебурга и марципановых крыш Любека. Дождя в лицо и миниатюрных копий самых разнообразных городов и континентов, где кипит жизнь. Гамбургских декабрьских пейзажей и огней со смотровой площадки футуристической филармонии. Сурового очарования громадного порта-миллионника. Скромного обаяния побережья Балтийского моря, обрывов и рыбаков, картошки со шварками и жареной рыбы /улов дня/. 

Кажется, магия путешествий снова просится в мой блог/дневник/жж... хоть у меня и складывается впечатление, что я разучилась писать о них, пусть тяжеловесно и сложно, зато своеобычно и сугубо эмоционально. Нынче не удаётся, не получается выразить составляющую момента, вычленить и рассказать. Раньше получалось путанно, но искренне. И как-то осмысленно что ль.

Сейчас больше тянет на пространные рассуждения о прокрастинации и странном поведении пассажиров/ок интерсити, которые сначала резирвируют места /например, в проходе/, а потом садятся на чужие зарезервированные /в частности, у окна/. Нет, прокрастинация не связана с поведением пассажирок/ов. Это два явления разного порядка.

А ещё, наверное, моё прежде такое мощное желание жить с кем-то, делить опыт и впечатления... вероятно, не такое искреннее и свободное, как я привыкла думать. Мне непросто с людьми в постоянном контакте, двадцать четыре на семь. В сущности, меня многие вещи раздражают, сама я в силу тревожности, моментальной возбудимости, эгоцентризма и зацикленности на себе, тоже определённо не самая приятная компания. Я привыкла жить очень... не знаю... по режиму и графику. И хотя мне самой не кажется, что я застёгнута на все пуговицы и планирую всё и вся /отнюдь!/, но... вероятно, я привыкла максимально подгонять рутину под свои потребности.

Для того, чтобы делить с человеком поездки, прогулки и досуг, важно совпадать в темпе, потребностях и видении отдыха и развлечений. Прекрасно ещё, если каждая/ый может предложить и организовать, то есть ментальную нагрузку и ответственность несёт не один человек /в разные моменты времени/, а также необходимый менеджмент осуществляется обе[о]ими. За всю мою жизнь мне удалось отыскать всего несколько таких людей /Женя, Хаа, Даша, отчасти Оля... ну и, может, ещё пара-тройка/, у которых представления об отдыхе плюс-минус совпадают с моими, жадных до новых впечатлений /абсолютно искренне и всерьёз/, ну и креативных, инициативных и с превосходной Organisationsfähigkeit. Само собой, это всё в меньшей степени, как мне кажется, зависит от особенностей личности, уровня энергии, структуры характера, а больше отражает процесс взросления, жажду познания и приобретённые навыки.

Поскольку качественное время вместе и новые впечатления — одна из важных составляющих общения для меня, попадание в яблочко обеспечивает гармоничное взаимодействие, а несовпадение оказывается в перспективе фатальным.

Мое пребывание на Балтийском побережье, в Гамбурге, марципановом Любеке и Люнебурге, где какое-то время учился играть на органе Бах, я буду точно вспоминать с теплотой и трепетом, поскольку пазл сложился. Много ходить, смотреть, думать и рассуждать — всё как-то уместно взболтали в одном флаконе. Помнится Катерина, недоумевая, когда-то меня спрашивала, что именно я нахожу в общении с Женей. Не представляю, по какой причине, но Женя ей с самого начала не нравилась, хотя та сделала довольно много шагов по установлению целиком дружелюбного контакта. Всё то, чего никогда не было во взаимодействии с Катериной /просто первое время она мимикрировала и демонстрировала фрагментарное любопытство, которое, впрочем, довольно скоро иссякло, вот почему никакой подружбы после разрыва и быть не могло в помине/. Возможность на равных беседовать о книгах, фильмах, психологии и психотерапии, рефлексировать и философствовать, обсуждать феминизм и шведскую модель, радикально поддерживать права ЛГБТ+ и сокрушаться о несостоятельности украинского активизма. В этом море странных людей мне с некоторых пор /но уже после двадцати пяти/ удавалось отыскать подруг со схожими интересами, взглядами, контекстом взросления и/или ценностями, многие из них точно лучше меня /нет, не так, все они точно лучше меня... и меня до сих пор удивляет их любовь ко мне/. Со многими взаимоотношения сошли на нет /так бывает, это иной раз очень грустно и тяжело, но пути расходятся в разные стороны, людей поглощают собственные триггеры и заботы, я — не исключение; меняется стиль жизни и окружение, это естественный процесс... пожалуй, ни один такой разрыв я бы не назвала катастрофическим или трагичным/. С немногими связь сохранилась. Или есть надежда на восстановление /но, может, исключительно в моем воображении/. Но приходится признать следующее. Я умею находить заМЕЧТАтельных подруг и совершенно бездарна в романтических отношениях. 

Мы много говорили с Женей о необходимости иногда просто закрывать рот, когда так и подмывает обесценить, осудить, озвучить собственное ценное мнение или дать непрошенный совет. После расставания с Катей Лена, моя сокурсница, якобы с поддерживающей интонацией несколько раз повторила, насколько Катерина не соответствует моему интеллектуальному уровню и совершенно мне не подходит. Мол, то, что она меня бросила, — событие для меня... радостное. В смысле, его следует таковым считать. От подобных замечаний мне становится сильно не по себе. Да, я, вероятно, соглашусь, что абсолютно не умею выбирать партнёрш/ов, поскольку весь мой опыт вкривь и вкось болезненный, дурацкий и такой... weird, komisch, что от большинства историй хочется отгородиться /вроде не со мной было/, большую часть хочется зачеркнуть /мол, это всё черновик, не настоящее/. Но…

Я в Ульме наконец. Ещё час и буду на вокзале Равенсбурга. Отчего-то сейчас отчётливо ощущаю, как усталость обволакивает всё тело. Печально от отсутствия телепорта и наличия в квартире Катерины. Впереди домашние хлопоты, поздний ужин, душ и сон. Завтра, скорее всего, термы Аулендорфа, уборка и Netflix. А потом последний день отпуска и всё... трудовые будни. И ожидание отдыха... в конце апреля. И Tegernsee.

 

 

Вот и перешагнула я наконец долгожданный пухово-шерстяной порог в две тысячи пятнадцатую жизнь… насыщенным было удовольствие ожидания, а сам праздник, как водится, растаял мыльным пузырём съеденного оливье. В любом событии, впрочем, сладко предчувствие… и, в некоторых случаях, воспоминания… вот и нынче… видеть – не значит смотреть…

На самом деле... хоть эти слова-паразиты и свидетельствуют о моём неуёмном эгоизме... я не жажду рассказывать о прошлогодней встрече января… просто совестливо поглаживаю собственный живой журнал, заброшенным щенком уснувший в уголке. Я с упоительным тщанием продумывала зимнюю поездку во Львов, подбирала отель, изучала карты, фиксировала (в прямом смысле, самым примитивным рукописным способом на бумаге) программу путешествия в деталях вплоть до желательных ресторанов и временных промежутков…

( мои размышлизмы на :) )
Не все итоги пора и хочется подводить… Мне посчастливилось быть знакомой с двумя хрустальными статуэточками. Одна упорна и трудолюбива. Она, как пить дать, сделает сногсшибательную карьеру и уедет куда-нибудь в Новую Зеландию. Оставаться русофилом мне, например, проще в статусе гражданки соседнего государства. Здесь питерские подвалы особенно притягательны. Так и ей, владеющей английским, японским и ещё парой-тройкой импортных, дальнее зарубежье облегчит ношу патриотизма. Символы всегда многозначительнее со стороны. А скучать никак невозможно лицом к лицу. Меня разрывает остросюжетная жажда писательства, я выдавливаю опосредованно сложные поэтексты – мама только и может недоумённо спросить: а кто из них сидел в бухенвальде?.. Да полюбопытствовать на предмет смены пола. Мой камминг аут, вообще говоря, лишён смысла. Моя ориентация в пространстве очевидна, но не озвучена прямо. Страусы. Молчание рождает пропасти. Искренность на пределе – кляузы лицемерия и отчуждение. Моя открытость привела к удручающим последствиям. Я обнимала и плакала, выдавливая пророческое: однажды сделаю нечто такое, что ты не сможешь простить... и честные фиалковые глаза – я смогу... может, не сразу, но обязательно. Сколько прошло?.. Больше двух лет. Надежды... бесконечность – ноль. Истреблена из каждой социальной сети... Хандра притупилась, давно не р(е)ву. Я принимаю свою инородность и нежелательность. Паче вторая стеклянная девочка оказалась прочней и терпимей. К моим слабостям. У меня много недостатков – простите меня, идеальные люди!