limurk

С переменным успехом получается удовольствие от силы, потому как мои способности держать удар – дырявые, и для поддержания требуют изрядной доли ново-пассита, уборки, вкусной еды и творческих порывов. Хуже с последним словосочетанием.

Восхищаюсь  плодотворностью Ха-а и её потрясающим живым описательным и метафоричным слогом. Да, она не верит, что я читаю её ЖЖ… нет в моей жизни, пожалуй, другого такого блога, к которому я возвращаюсь с завидным постоянством, даже в свой собственный заглядываю реже. Но всё это слова – бессмысленные и беспощадные, как русский бунт. А слова – абсолютное зло. Все мои рухнувшие миры – итог словесного недержания, мысленной тошноты и душевнейшего поноса. А действия – минимум. Как там по Кастанеде? Сплошное индульгирование? Не складывается у меня с благородными поступками, со словами, впрочем, ситуация не менее плачевная – трепетности и вдохновения с лихвой хватает на ссоры, вздор, истерики, но не остаётся на серьёзную фабулу. Сплошной болезненный субъективизм сливается в бесконечные дневники, большей частью погребённые… ну где-то очень глубоко.

Моя последняя поездка в столицу по работе без фотоаппарата запомнилась армагеддоном в отличии от августовского путешествия в Славянск-Святогорск, когда безоблачный рай был свят и неприкосновенен.


СЛАВЯНСКИЙ КУРОРТ, парк, фонтаны
А ещё купание в озере...


Вечером ресторан Колыба с навязчивой свадебкой, неразбавленным вином и качелями

    


Святогорск, новый отель на фоне Лавровых холмов )



Банное озеро. Издательские чтения в ожидании Петруши из монастыря )

Прогулки по набережной

В старом парке тихо. Эдакое стереотипное начало сентиментального рассказа, зачитанного в юности. Разумеется, обманчивое. Отсутствие звука – поэтический вымысел. Следы брожения моего слышны отчётливо: аппетитное чавканье талыми обетами марта, простукивание цельной подошвой асфальта – забиваю несломленные мальчишеские голоса, шаркающие по сыроссохшейся мураве…

Парк, сколько себя помню взрослой, всегда походил на болото – буквально, вне метафор, как и Городишко. То ли мои девчоночьи в радужках резиновые сапожки не промокали, то ли детство живёт в дряхлеющем домике прошлого смеющимся чеширом, но когда мы с бабушкой и братьями приходили сюда на мосток бросать кусочки щебня в ручей, собирать маленьких злодеев лютиков или плести одуваны, парк сдавался на милость краскам и нотам, развёртываясь танцующими полотнищами сезонов. Ближняя трасса потрескивала каминным уютом или манила цветными брелоками-приключениями в связке возможных путей. Щебёнка ныряла в воду мириадами заветностей, течение, ритмично нашёптывая, отстёгивало секунды-капли. Никогда так, как ребёнком, мне не хотелось, чтобы дни неслись со световой скоростью, никогда после время не бывало таким спокон вяжущим и медлительным, каждый час всасывал, как воронка…

Нынче, сознавая хотя бы внутри (а вовне постепенно теряет значение, кроме деко(кла?)ративного) осязаемость сегодня , вторю – «остановись мгновенье»… не столько потому, что прекрасно, сколько желая сберечь погружённость в ощущение.