Сказочный Lechfall и размышлизмы о богеме

[limurk]

 Когда-то давным-давно, ещё в эпоху динозавров /зачёркнуто/ жж, я начала вести блог о путешествиях, вдохновлённая примером Хаа. Разумеется, у меня никогда не получалось так легко и сердито /зачёркнуто/ забавно, как у неё... но я и сама тяжеловесная и склонная к зауми. 

Теперь мой дневник превратился в смесь бульдога с носорогом, какой-то микс исповеди и рефлексии, по-прежнему вприкуску с поездками и работой.

Сколько ещё нераскрытых тайн у Баварии? Сколько ещё я не видела?.. Где ещё я не была в Южной Германии... кажется, куточків/уголков/городков/живописных местечек здесь видимо-невидимо, жизни не хватит всё пересмотреть... сегодня меня захватил Фюссен. В отличие от Кемптена, хоть и древнего, но, в целом, ничем не примечательного, Фюссен оглушительно прекрасен. Ибо там есть... конечно же, водопад, Lechfall. Да-да, водопады — моя страсть и слабость, как выяснилось... как и другие природные достопримечательности я предпочитаю архитектурным. В Фюссене, тем не менее, и тех, и других в избытке. С лихвой.

Внезапно мы дошли до границы с Австрией /неудивительно, тут, куда не плюнь, окажешься на границе с Австрией или Швейцарией/, когда бродили по парку над деревьями с подвесными мостами и видами на баварские /австрийские?/ Альпы. 

Я часто путешествую с родителями, сегодня не исключение. Наши вкусы во многом совпадают, я не жалуюсь, отнюдь!.. Но как же иной раз мне хочется другого соучастия, сопереживания своего опыта... я ощущаю себя запертой в этом крошечном Равенсбурге, между тяжёлой работой и почти ненавистной квартирой в придачу с Катериной, такой одинокой и, что плачевно, всегда без сил, как выдохшийся ослик.

Никак мне не удаётся справиться с неуёмной тоской... по ощущению дома, по любви и романтическим отношениям, по своей стае, которую, полагаю, я никогда не обрету... в этой обречённости никогде уже даже не горько, отчаянно и выжженно, там никак. Тускло и одна сплошная анестезия. Терапия. Сериалы. Поездки. Еда. Бассейн. Сон. Антидепрессанты. И совсем чуточка алкоголя. Для вкуса. И так по кругу. Чтобы не думать. Не чувствовать. Не допускать суицидальных мыслей. Та думок про власну суцільну неспроможність, несправність, ущербность. Иначе я сама себя начинаю бесить, попадая в нарциссическую травму абсолютной никчёмности, ничтожности. Поскольку... если вам не нравится место, которое вы занимаете, просто смените его, вы же не дерево. А я только ищу бесчисленные отговорки и застряла в моменте. Муха в январе/зачёркнуто/ янтаре. Я вот давеча, кажется, была резка с Хаа и просила её не лишать субъектности взрослую дееспособную сестру. Но сама я... кажется, давно лишена субъектности, выжата, как лимон, ни грамма не осталось взрослой здоровой позиции, одна чёрная дыра бессмысленности.

И это всё на фоне неожиданного полного принятия своего тела... полагаю, ключевую роль сыграли движение и физическая активность, которых в Германии стало не просто много, а с избытком /ну и уборка в отеле, разумеется, — ежедневный спорт/. Особенно нравлюсь я себе при макияже, причёске, в новой одежде, одна в комнате /просто (не)писаная красотка!/, но и банально после душа в пижаме или вспотевшая после работы... я все ещё ничего. Я просто стала ощущать благодарность телу за выносливость и его возможности, за относительное здоровье /из хроники только депрессия да эндометриоз/. Я, конечно, погорячилась с красоткой, я не считаю себя красивой. Но оказывается бывает и так, что в сорок, уже с морщинами /без отчётливого возрастного промежутка между ними и подростковыми высыпаниями/, неидеальной фигурой, огромным носом и заурядной внешностью, можно абсолютно искренне проникнуться к своему телу если не любовью, то глубоким принятием и признательностью. Жаль, что не раньше. 

Возвращаясь мысленно к жж... я начала вести его как раз в богемные времена, после знакомства с Хаа. Пожалуй, она — моя единственная путеводная звёздочка на идиотском богемном небосклоне... мы обсуждали не так давно наши причудливые воспоминания 2010—2012... Хаа высказала мысль, что в поэтических сборищах, вероятно, возникало ощущение некоего единения странных людей. В контексте было как будто позволено быть странными... и это объединяло. Однако, она же подчеркнула потом, что, большей частью, единство было иллюзией. Люди маялись кто чем /я — одиночеством и острой потребностью любви, Марго, вероятно, — жаждой признания да быть понятой и принятой безусловно, Крайзер... а хрен его знает, но точно, по словам Хаа, хотел спать со всеми под одним одеялом, М. Г. ... спорный вопрос, по-моему, почёсывал эго… и так далее, и тому подобное/, встречались своими травмами и в результате творили... хаос. В лучшем случае. В худшем — первосортное дерьмо. Или второсортную драму. Как я.

Мне сложно простить себе, что я терпела плохое обращение, мирилась с сексуальной объективацией, токсичными манипуляциями, неадекватным поведением... и всё ради чего?.. Ради обретения своей стаи?.. Своих? Ради призрачных любви и принятия, добиться которых от окружающих меня тогда травмированных и токсичных людей было просто невозможно по определению?.. Или, как я склонна думать нынче... толерантность к странному как будто автоматически означала толерантность к... дерьму. К сексуальным практикам, которые мне не нравились. К регулярному самонасилию. К токсичным выходкам и отвержению на ровном месте. К неадекватной ревности и угрозам выброситься из окна. К бесконечному алкоголю... к боли. Недоумению. Проглоченным обидам. Предательству.