limurk

Впереди пять дней. Пять поздних пробуждений, медитативных завтраков, долгая прогулка с Хаашенькой по гомеопатическим аптекам в незнакомых центральных подворотнях и растрёпанным паркам левобережья с парами и ёжиками, брожение по Андреевскому в одиночестве, изнемогая от жары и негодуя от невозможности попасть… в колесо, в поисках певчего поля случайное и бесплатное проникновение в лавру с готовностью заплатить, чтобы найти выход, устраивание бессмысленных хождений мимо камышового кота в раздумьях о каштановом доме.

Вечер четверга мне хотелось скоротать в театр, изучить репертуар предварительно я не успела, посему отправилась в разведку наобум. В театре на Левобережной демонстрировали классическую шекспириаду. Пошевелив мозгами, я решила, что после жолдаковской манной каши, окрашенной какао и выложенной аппетитными колбасками на сцене между Ромео и Джульеттой в Харькове поразить меня сложно… и поехала на Контрактовую. Горьковское дно не внушало мне доверия ещё с подросткового возраста, а во всеми хвалёном колесе все места оказались раскуплены.

Покружив изрядно по центру, я оказалась на улице Артёма. Неустанно кляня топографический кретинизм, позвонила отцу: по гугл-карте на слух он вывел меня к майдану. Оттуда ладошкой подать до молодого театра на Прорезной, а там судьба остановила мой выбор: ставили «Талан» Старицкого о Марии Заньковецкой.

Я становлюсь предательски сентиментальной и чересчур ровно дышу… так, что даже Марго с трудом выносит моё спокойствие и жадный взгляд на мир – как будто раньше не существовало весны и архитектуры, многогранных светотеней в волосах и зрачках идущих навстречу женщин, ветра, покалывающего раздражённую кожу, шепотов-шорохов-криков мегаполиса, сливающихся в в-какую-то-сладко-кисло-фонию. Звуки различаются по вкусу, они по-разному пахнут, звуки на ощупь разные. Особенно в мае, когда зелёный вкупе с лазоревым оттеняют магнолиевые и тюльпанные, ландышевые и каштановые. Город становится не просто видимым, но и осязаемым на слух. Мне даже не нужно заговаривать с ним, обращаться к нему мысленно, я просто растворяюсь в его монологе, звучу по-своему, точно так, как фонтан в Мариинском парке, как «Татуиро», взятая у Маргошки, в моей голове, как принюхивающейся собачонкой пофыркивает тюлевая занавеска в открытом окне…

Открытие «Киевских лавр» в пятницу, за день до отъезда, не произвело на меня сенсационного впечатления ни сморщенным лбом задумчивого Кабанова, ни горячими дружескими поцелуями Борозенцева, ни чтениями лауреатов. В субботу вдвоём с Касумкой мы отправились в «Купидон» на читки, организованные литфестовцами. Когда бы ещё я погрузилась в смешанные со стыдом воспоминания, связанные с моим возвращением в творчество осенью 2009-го?..