Послеотпускное

 Я снова упираюсь в бестолковый вопрос:  «что мне делать?..» точнее, в не менее бесталанный ответ: я не знаю. С ужасом думаю о необходимости возвращаться на работу во вторник...

По-прежнему с момента пробуждения ощущаю вселенскую усталость. Отпуск длиной две недели не помог абсолютно. Я ни на йоту не восстановилась. Я не представляю, что можно придумать, дабы повысить уровень энергии... хоть немного сдвинуться в плюс с нуля. Или с минус бесконечности. Все привычные способы не работают, прочие требуют каких-то немыслимых сверхусилий.

Твержу себе вслед за И.: самый тёмный час перед рассветом... только этот самый пресловутый час затянулся. Почти на четыре года. Я варюсь в котле беспощадного истощения. Едва хватает сил между обыденным и постылым. Организовать ремонт обогревателя /хвала небесам, не пришлось звонить!/, затянувшийся больше чем на три недели. Перенести термин к Frauenärztin по телефону, сходить на приём, выдержать бесконечное ожидание, наслушаться комплиментов моему немецкому, пройти Krebsvorsorgе /задуматься: в нескольких языках рак-заболевание созвучно членистоногому, поразительно!/, выяснить, что докторка переезжает, успеть расстроиться в связи с необходимостью по-новому записываться... вернуться домой, выпить чай, спросить себя, проголодалась ли... и споткнуться о постоянное, неизменное, колючее: как же я устала.

Собрать рюкзак на работу. Посетовать на стрижку, которой разочарована. Погрузиться в воспоминания, курьёзные, болезненные, 2016 года... но всё лучше, чем нынешняя пресная манная каша псевдо-немецкого моего житья-бытья.

Отпуск не просто не принёс дополнительной энергии, он отнял и без того жалкие крохи внутренних /да и внешних, финансовых/ ресурсов, я выжата и размазана. Ловлю себя на жужжащем настойчиво раздражении на фоне гештальтистского абсолюта о поисках исцеления в контакте, о важности взаимодействия с другими.

Да, не попрёшь против капитана очевидности: мы — существа социальные, мы не можем не полагаться один/одна на другого/другую, не искать любви, поддержки, помощи, сотрудничества. Но этот самый пресловутый поиск превращается для меня в непосильную задачу. Я как будто в ловушке: чтобы в перспективе получить что-то, вероятно, ресурсное, полезное /но это не точно!/, я должна непрерывно, упорно, из последних сил копать /от забора и до обеда/, стараться изо всех лап /задних, передних, правых и левых/ для создания и сохранения контакта. Но я больше не могу. Я не в состоянии. Я абсолютно пуста, не осталось ничего. У меня нет ни единой сколько-то рабочей идеи, гипотезы... каким-то замысловатым ли, простым ли как бочка способом наполнить вареньем/сиропом/игристым многочисленные баночки-скляночки ресурсов. Обратиться за помощью?.. Что просить? Вот И. предложила советы и связи в контексте продажи квартиры в Харькове. Дельная мысль? Абсолютно точно! Только я в замешательстве и растерянности, а нужно ли её продавать. Даже получи я удочку, хватит ли мне сил пойти на рыбалку?.. Не говоря уж о том, чтобы поймать хоть жалкого карасика... Или возвращение в Украину, которое мне кажется единственно верным решением в соответствии с ценностями, принципами и чтобы хоть попытаться как-то выстоять/выстрадать?.. Кажется, необходимо чудо. Но какое?.. Человек смертен? Иной раз внезапно?..

Возвращаясь в 2016... сложный был год, с потерей любимой тогда до дрожи работы /как выяснилось позже... это было увольнение из-за моей социальной позиции и гомосексуальной идентичности/. С чередой нелепых любовных приключений. Со срывами и бессонными ночами. С лучшими, возможно, мои поэтекстами, сумасшедшими вечеринками и ночёвкой в сквоте, театрами и концертами, переводом книг Джорджии Бинг и с началом профессиональной деятельности в Вивате. Такой непростой, неоднозначный, но бесподобно счастливый год.