ЯЗИЧНИЦЯ

Месяцами в моём аду
чередуются образа.
Я в бреду? Я давно бреду.
В никуда не глядят глаза.
Дни разбитых дверей в раю
не заманят на огонёк.
В поле воином постою —
не скостить для надежды срок.

Вот неверующий фома,
с ним тоска и тяжёлый крест.
Отреклась от него тюрьма,
а в суму он и сам не влез.
А за мною вина в горсти…
за несбыточность без забот!
Сколько раз мне ещё идти,
попадая в коловорот?!.
Вот библейский такой сюжет:
о смирении насовсем,
о прощении, и уже
подавлюсь, но завет не съем.
Вот сомнения на крови,
на стране, без которой не…
Сколько раз мне ещё язвить
на своей потайной струне?..

Мне б осиновый кол да в бой
за последний в туннеле свет,
только сил завлекать собой,
как и прежде, в помине нет.
Мне по совести на войну
с белым флагом за хилый мир.
Я прошу за свою страну,
где без бубликов сотни дыр
в сотни жадных орущих ртов
сыплет мелкий какой-то бог.
Отравился — и был таков!
Нет сомнения — вот итог.

Возлюблю тьму, мороз и ширь
наших зим за мечту воспрять
по весне во всю мощь души
вкривь и вкось… и, конечно, вспять.

Наступает на пятки май.
Ты попробуй его на вкус.
Обещали седьмого рай,
круг девятый…

ні пари з вуст!
У стакато травневих днів,
як у скриню забутих мрій,
заховаю неспокій слів…
свій.