limurk

Длительная неизменность, будничная повторяемость, замкнутость в конечности я… Последнее неизбежно теряет несколько измерений и сужается до примитивной работодомной проекции, если я не вытаскиваю себя за волосы из «однокомнатной души» /потому как «из всех знакомых мне одиночеств я выбираю, где понадёжней»/ в мир иной – не на тот свет… рановато, пожалуй, но в люди – в поэты.

Накануне очередной поездки не спится… решаю прилечь ближе к половине второго и проваливаюсь в сонное беспокойство. С трудом разжимаю веки в четыре со стойким желанием не возвращаться из остро переживаемой, яркой, всепоглощающей дрёмы псевдореальности.

Примеряясь мучительно долго, вместо запланированного жёлто-чёрного медянисто-пчелиного, останавливаюсь на фиолетовом ретро, приноравливая дурашливое внутреннее к романтичному внешнему.

Беседы с Ха-а в чате сродни эффективной кардиотерапии… но накануне тревожность упрямо покусывала пятки – надоела мне роль свободомыслящей стервочки, безыскусно жонглирующей перочинными ли, канцелярскими… free love(ами).

Без четверти шесть. Готова к выходу. Морщит досада на фоне звонка Генина: Лиз—ззз-задерживаемся! Про себя несдержанно ругаю Андрюху, выдыхаю, настраиваюсь вальяжно ожидать.

Ситуация прочь из-под контроля. Чутко вслушиваюсь. Лифт подымается сытым кашалотом. Бледная Ленка на ватно-марлевых мимо, через коридор, в ванную… слабо кляня котлету... стоически превозмогая. На кухне варю кофе, сахара эстолько вбухиваю – диву даюсь, как Макс с Гениным не плюются, а послушно сглатывают. Меня такая зыбучая беспомощность охватывает всякий раз, когда сталкиваюсь с недомоганиями! Хорошо ещё, импульсивным паникёрством переболела – иммунитет, какой-никакой, выработался. Вызываем скорую. Умирающий Воробышек оживает – с улыбкой просит кофию` c сигаретой. Каприз ли, воля расправляют крылья?.. Не всё ли?.. Дежурный врач смеётся. Птицы, они такие!

Наконец, машина и… коньяк, ясное дело! Максим рядом синонимичен алкоголю. Ленка весела и разговорчива – держится молодцом. С радостью сообщаю – с сегодняшнего дня намерена обходить щекотливые темы. Всуе поминаю святого Самокиша, который с Хаашиных слов даже в шутку, как само собой разумеющееся нечто, не говорит о сексе. Вот Макс и реагирует, как бык на развевающийся плащ тореадора! Надобно заметить, я хронически не запоминаю анекдотов – даже когда в мой блондинистый мусоропровод вываливают смачную кучу юморных полуприличностей. Но покимарить у призревшего святость Самокиша на коленях не удаётся!..

\Потуги заснять Днепр из мерса\

В Днепропетровске мне раньше не приходилось бывать. Город не обласкал жгучей жарой, но заворожил широтой реки, долготой моста, кукольной архитектурой центра, массивной живописностью набережной, непреодолимой жаждой искупаться… хотя бы в ближайшем фонтане! Изрядно попетляли в поисках гостиницы «Южной», где ближе к полудню нашли приют в двухместных номерах крепко советского типа.

\Музей Литературного Приднепровья\

Неглиже литературного музея оказалось на редкость заразительным, посему с небрежной организацией ТА-НЕ-НА-ДО-феста мы смирились и благодушно коньячили во дворике под Байкал. Напиток из детства. Ленка вихрем отчиталась – торопливо и задиристо, по-философски. Я бестолково побродила от одной мастерской к другой, ничего не схватывая, окромя деликатных интонаций, спутанных запахов и скандальных пререканий по поводу открывания окон… выдавливания стёкол?..

\Во главе виртуального круглого стола Стас Кузьмин\

\Виталий Ковальчук мечтательно почёсывает затылок\

\Скандал в разгаре\

Отобедали в подвальном кабаке – не кабачками. Подавали не птицу – курицу. Погоняли на Харлее – в воображении. И направились на юг – в отель. Барышни-крестьянки лизы муромские – существа подкаблучные… К ужину не только переодеваются, но и переобуваются: поедать копчености с овощами руками на туалетной бумаге в отсутствии салфеток в номере НЕ в модельных босоножках – не комильфо!.. А после можно с чистой совестью втиснуться в удобные балетки, запихнуться с Максом в маршрутку и – в клуб «Шмидт» на вечерние чтения.

Ну что с детей лейтенанта взять?.. Сцена с аппаратурой и дэнсполом – под стихи не доводилось приплясывать? – в одном зале, кафе – в другом. Сидя за столиком можно, правда, врасти взглядом в экран, на котором кривозеркально – потешно вытянутыми, о вечном вещают пииты да изгаляются музыканты. Но сколько уши не востри на тонкие частоты – слышно не густо.

\Ксана Евзикова. Надо же, в Коктебеле она узнала меня на улице, в одиночестве, ненакрашенную-страшную ), позвала по имени\

\Любимица мастера Евгения: Женя Баранова. Насыщенный тембр, эмоциональные тексты\

\Последний фест Алины Остафийчук\

\Немного нервно\

\Без Андрюхи Мединского никуда\

Отчитавшись из рук… из голоса вон плохо под простукивающую виски мигрень, я вздохнула без облегчения, потому как шумный конферансье рискнул полюбопытствовать, что такое левкои, а когда я, без задней мысли, направила его в гугл, оченно обиделся. Последнее, что помнит мой взбунтовавшийся болью мозг, – Стас Кузьмин, авторитетно внушающий, что «неглиже» употребляется без предлога «в» (http://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=205254), да высокая девушка в белом декольте, твердящая, что тексты мои горемычные – не формат. Это в НЕлитературном-то Днепре, как себя позиционируют Самарина и компания!

Заботливый Макс, не дожидаясь выступления Мединского, увёз от греха подальше кудрявой охапкой хватающегося за голову Лимурка. Какая малость… ка-ка-я-ма-ааа-алость нужна для счастья! Принять горизонтальное положение, душ, раздеться… или наоборот? Главное, чтобы рядом щебетала Ленка, Самокиш с Воробьём наперебой читали стихи, курили в окно и не забывали отпаивать невротичку-Муромскую.

Поход к мастеру Евгению в гости плавно перетёк в уединённость на Женином балконе в обнимку с уютным Гениным. С Птицей на парапете.

От скуки уговорила Макса с Ленкой прогуляться втроём по окрестностям. Набрели на то ли активно строящуюся, то ли ремонтируемую забегаловку – Самокиш зря понадеялся, что рабочие среди свежевыкрашенных стен и разбросанных плинтусов не откажут в пиве бредущим в никуда авторам.

«Тиха украинская ночь»… Но Макса надо перепрятать. Вот не думала, что способна ревновать Самокиша… к незнакомому нетрезвому мужику – навязался морским узлом и глаголит вприкуску с матом. Воробышек отстаёт – по телефону болтает. С лёгкой фразы Максея мы с ней превращаемся в жён – приблудный биндюжник обалдевает. Самокиш бесстыдно подтрунивает надо мной: мол, приворожила парня. Какое там? Попутчик наш случайный от Максима ни на шаг – жалуется на мут(ор)ное житьё.

Наконец, доползаем до кроваток, отправляем Самокиша к Генину, чтобы вдоволь насекретничаться по-девичьи. Да не тут-то!.. Максей возвращается с горячими сосисками и пылкими просьбами о пристанище – Андрюха закрылся и всхрапнул: не достучаться. Горячий ужин… ммм-мы растаяли! Ленка расщедрилась на матрас – ложе по-царски! Слегка вымоченное в beer-mix(е), зато сладкое! Тщетно прогоняю Самокиша с постели – хорошо хоть компактный… ногами не размахивает. Кое-как укладываемся. Просыпаюсь от того, что не ровён час… задохнусь! Спросонья Макс меня с Наташкой перепутал, почуял неладное – жена окрепла и поправилась: спешные меры по… утрамбованию. В тесноте лимурки обидчивы и убегают на пол. Зато самокиши в чувстве вины поутру делают замечательный спортивный массаж!

\Свободный микрофон\

Занятные, забавные, любопытные неожиданности. Такие, например, как знакомство с застенчивой и милой Маргаритой Ротко. Душещипательные прощания. Зубодробительная борьба за недодаденную в обед порцию. Максей, чуть не доведший меня до белого каления, песенкой: «Родители меня назвали Коля»… кепка моя ему не понравилась! А после полупьяного сатирического спектакля о Плюшевом Зайце в шоколадных трусах… я на имя Николя в любых интерпретациях неадекватно реагирую – дерусь вышитыми подушками. Купание на обратном пути в Мже. Вкуснячий квас у мастера Евгения дома. Выигранное напоследок у Самокиша пари.

\С Марго и ЛенКой\