![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
limurk Я так надеялась взять термин к своей Hausärztin на следующей неделе, но нет!.. Свободных слотов нет, вероятно, Frau Hill в отпуске. А мне так хотелось взять Krankschreibung дней на десять... но не случилось. Может, в октябре.
По-прежнему не справляюсь с вселенской усталостью, никак не соображу, когда лучше встретиться с Сандрой, лично поздравить её с днём варенья. В калейдоскопе походов то в парикмахерскую, то к мастерице маникюра и педикюра, то в супермаркет за покупками /и вручить коллеге, которая увольняется, крошечный Geschenk 📦 zum Abschied/, между уборкой и встречами с мамой то за кофе, то за какао... совсем не ощущаю себя отдохнувшей, скорее, напротив.
Фейсбук внезапно подкинул воспоминания четырёхлетней давности — ХарківПрайд 2021. Мне бы тогда ещё почувствовать неладное, широко раскрыть глаза, не игнорировать красных флагов... как бы терапевтка не убеждала меня в моей адекватности, целесообразности опыта /делала лучшее из возможного/, всё равно не могу простить себе оглушительной слепоты в отношении Катерины, никак, ни на йоту, ни на песчинку. Всё равно посыпаю голову пеплом...
Катя обещала пойти со мной на марш в сентябре, железно и окончательно. Разумеется, не пошла. Компанию мне тогда составила Ника, к слову, Катина подруга. Это было несколько... странно, вероятно, для неё /да и для меня/, похоже, возникло неловкое напряжение. Одна другую мы знали поверхностно, наверное, это не самая лучшая база для подобного совместного опыта и приключения. Но спустя годы я благодарна Нике за плечо рядом тогда, как и за редкие /но меткие/ и тёплые сообщения в эмиграции.
Никак не собраться ни с силами, ни с мыслями. Дни по-прежнему долгие, часто солнечные, безветренные, нехолодные /непрохладные даже/, звенящие томными отголосками лета, пронзительные насыщенной синевой, заполняющей всё пространство /такое оголтело свободное и бесшабашное небо случается только осенью, как правило, ранней/... одновременно, как всякие выходные/отпускные, часы бегут как будто не марафон, а спринт, с неосязаемой быстротой, со скоростью света стекая в небытие /не схватить, не выхватить/, вот уже первая неделя похоронена заживо на кладбище воспоминаний. Чудесных?.. Сложных?.. Щемящих? Тоскливых? Фрустрирующих? Разных. Наверное, живых и неоднозначных.
В пятницу, как и договаривались, приехала Женя, правда, ICE опоздал на два часа. Я собиралась встречать её в шесть утра, поэтому встала в четыре. После утренних банных процедур заглянула в телеграм и обнаружила с десяток сообщений в духе: «кажется, Франкфурт накрылся медным тазом, похоже, мы решили его объезжать», «любопытно, поедем ли мы хоть куда-нибудь?», «вроде объявили, что мы направляемся в Бонн, но в Штутгарт и Ульм мы доберёмся, вопрос когда»... Deutsche Bahn такой предсказуемый, в самом деле!.. Следует порадоваться, разумеется, что Штутгарт и Ульм не вырезали из маршрута со всеми потрохами. Да и региональный до Равенсбурга ушёл и пришёл вовремя, как штык.
После сытного завтрака выходного дня с Мимозой, форелью и яйцами пашот /куда без моего фирменного!/ мы отправились покорять Майнау и Констанц с планом сходить пешком в Швейцарию /Кройцлинген/.
Разумеется, семисотый опаздывал так, что мы не успевали на несколько минут на 4/13 до острова цветов... но последний автобус тоже задержался /видимо, день такой: все опаздывают... магнитные бури, Венера в Юпитере или мехах смущает капризного скорпиона/, посему мы успешно на него успели и добрались до парка.
Blümen оказалось с избытком, особенно георгин, всех возможных красок и оттенков, хвойные деревья с грандиозными стволами были на месте, как и замок в любимых цветах Барби, итальянский розарий /вполне цветущий/, фонтаны и гавань.
Кораблик до Констанца, правда, нас не дождался, отчалил за несколько минут. Пришлось рысью скакать на автобус. Разумеется, вовремя мы не добежали, однако успели и умудрились. Женя решила, что ехать нам до Бургер-бюро /должно быть, проголодалась, вообще, разумеется, Bürgerbüro/, но выбрала итальянский ресторан. Тут уже я предложила заведение совсем немарокканской кухни Касабланка, где мы обе заказали одноимённую пасту и тёзку-коктейль.
По дороге мы встретили капуцинов /божычки-кошечки, я пребывала в полной уверенности, что речь о монахах, но gemini утверждает: это обезьяны/ на цеппелинах /по-русски это не дирижабли, а литовские клёцки/, жующих буженину, завёрнутую в георгины, а попросту Dahlie, которые всё ещё не сдохли от сюрреалистичного безобразия [псевдо]философских смехотворных /мы хохотали как невменяемые, следовательно, воочию творили смех/ бесед.
Сытые и громкие мы направились к крутящейся скульптуре, потом на колесо обозрения и пешком в Швейцарию.
Альтернативная история Констанц
Когда-то давным давно, когда не было ещё никаких границ, государств, да что там говорить, даже замочных скважин и ключей, на берегу Боденского озера жил Рыцарь Печального Образа по имени Георгин.
Его житьё-бытьё было невыдающимся, неразумительным, аскетичным, почти монашеским. Рыцарь жил абсолютным отшельником, людей избегал, правда, была у него одна слабость /или сила?/, одна страсть и стремление. Он придумывал идеи для нетривиальных скульптур. Георгин не был художником, отнюдь!.. Он создавал специфические, совершенно не пригодные для воплощения эскизы на каменных плитах /первый стрит-арт/, делал замысловатые заметки на полях растрёпанных тетрадей чужих утрат.
А по соседству, там, где сейчас расположен швейцарский Кройцлинген, жила любительница драмы и феминизма, фрау Кость. Она меняла подруг, как перчатки, боролась за права белок и снегирей, считала, что разговоры сильно переоценивают, поэтому предпочитала дуться и замыкаться в себе, ездила в Новый Свет на конференции, мечтала о твёрдых границах и замка́х.
Deswegen... она организовала полезный Собор, чтобы выбрать, наконец, среди своих подруг Единственную и Неповторимую, наделённую абсолютной властью создать ключи от Города. В дар Единственной Кость велела своим весталкам насыпать остров, выстроить на нём за́мок, посадить вековые секвои и сезонные цветы. Фрау нарекла его Маем /позже, как водится, всё переврали/.
Впрочем, закончилась костлявая эпоха плачевно. Неповторимая жаждала освобождения, власть её тяготила, она остригла волосы и бежала на Север. Сломленная горем Кость лишилась рассудка, бегала обнажённой по острову, заламывая руки, вопрошая: «Где ребёнок?..» А потом её сожгли на костре за ересь и пограничное расстройство.
До Георгина дошли слухи, но, как водится, он всё перечеркнул, оплодотворил, выносил и после долгих патриархальных мук выдал на-гора сырую, неудобоваримую идею... Много позже, столетия спустя усилиями удачливого и талантливого последователя Рыцаря Печального Образа, Цеппелина, на небережной появилась гигантская куртизанка, а на её ладонях — обнажённые папа и император.
Разумеется, всё это мои упражнения в словесности и дурачества воображения, но, на мой вкус, есть что-то мистическое /и точно дьявольское!/ в том, как мужчины переписывают женские истории, часто затирая женские имена, достижения и смыслы, создавая вымышленную, перекрученную, недружелюбную реальность. Поговаривают, что швейцарцы/ки во Вторую Мировую не выключали по ночам свет, а Констанц «прикидывался» миролюбивой Швейцарией и таким образом избежал бомбардировок союзников. Ничего не напоминает?..
В субботу мы отправились к Рейнскому водопаду. К моему удовольствию с нами поехал мой папа, это позволило существенно снизить мою организационную нагрузку. У меня давно кончились слова, Rheinfall невозможно описать, о нём нельзя сказать лучше или хотя бы сопоставимо с его мощью, радугами 🌈 в струях, шёпотом и щекоткой брызг.
После обеда на втором этаже, как по мне, вполне приличного швейцарского ресторана мы поднялись в крепость Munot Шаффхаузена, оценили вид сверху на красные черепичные крыши и Рейн. Я посетовала на перекрытый мост и отсутствие оленей.
Путешествие мы завершили медитативной прогулкой по набережной и фри с куриными крылышками уже в Равенсбурге.
Ночь с субботы на воскресенье я спала, как убитая. Женя утверждает, что я чихала и кашляла, но я не помню ничегошеньки, кроме сладкого, крепкого и такого скоротечного забытья.
В воскресенье мы разрешили себе поваляться до половины восьмого, а не вскакивать в шесть. После завтрака поехали в Ульм: взбираться на самый высокий в Европе собор и наслаждаться пасторальными видами рыбацкого квартала. Впечатления изрядно подпортил дождь ☔ и инфраструктурные преобразования — бесконечные ограждения и красные дорожки.
Поход на смотровую площадку собора показался мне куда более сложным, чем в прошлый раз /тогда мы с папой, на мой вкус, вполне бодрыми горными козликами вбежали на самую вершину/. С Женей мы больше напоминали утомлённых кроликов.
Зато когда мы вернулись в Равенсбург, солнце светило во все четыре стороны света. Мы пообедали в Эльподио, а чуть позже я проводила Женю на Flixbus.
Любые визиты гостей хороши, в том числе, конечностью, тем более, с годами уровень энергии не повышается, а новых опор изнутри и снаружи как не было, так и нет. Всё-таки разговоры сильно переоценивают.
Поразительно, перебирая свои прежние поетексты и поигрывая сейчас с АI, никак не могу поверить, что я так чувствовала и писала...
По-прежнему не справляюсь с вселенской усталостью, никак не соображу, когда лучше встретиться с Сандрой, лично поздравить её с днём варенья. В калейдоскопе походов то в парикмахерскую, то к мастерице маникюра и педикюра, то в супермаркет за покупками /и вручить коллеге, которая увольняется, крошечный Geschenk 📦 zum Abschied/, между уборкой и встречами с мамой то за кофе, то за какао... совсем не ощущаю себя отдохнувшей, скорее, напротив.
Фейсбук внезапно подкинул воспоминания четырёхлетней давности — ХарківПрайд 2021. Мне бы тогда ещё почувствовать неладное, широко раскрыть глаза, не игнорировать красных флагов... как бы терапевтка не убеждала меня в моей адекватности, целесообразности опыта /делала лучшее из возможного/, всё равно не могу простить себе оглушительной слепоты в отношении Катерины, никак, ни на йоту, ни на песчинку. Всё равно посыпаю голову пеплом...
Катя обещала пойти со мной на марш в сентябре, железно и окончательно. Разумеется, не пошла. Компанию мне тогда составила Ника, к слову, Катина подруга. Это было несколько... странно, вероятно, для неё /да и для меня/, похоже, возникло неловкое напряжение. Одна другую мы знали поверхностно, наверное, это не самая лучшая база для подобного совместного опыта и приключения. Но спустя годы я благодарна Нике за плечо рядом тогда, как и за редкие /но меткие/ и тёплые сообщения в эмиграции.
Никак не собраться ни с силами, ни с мыслями. Дни по-прежнему долгие, часто солнечные, безветренные, нехолодные /непрохладные даже/, звенящие томными отголосками лета, пронзительные насыщенной синевой, заполняющей всё пространство /такое оголтело свободное и бесшабашное небо случается только осенью, как правило, ранней/... одновременно, как всякие выходные/отпускные, часы бегут как будто не марафон, а спринт, с неосязаемой быстротой, со скоростью света стекая в небытие /не схватить, не выхватить/, вот уже первая неделя похоронена заживо на кладбище воспоминаний. Чудесных?.. Сложных?.. Щемящих? Тоскливых? Фрустрирующих? Разных. Наверное, живых и неоднозначных.
В пятницу, как и договаривались, приехала Женя, правда, ICE опоздал на два часа. Я собиралась встречать её в шесть утра, поэтому встала в четыре. После утренних банных процедур заглянула в телеграм и обнаружила с десяток сообщений в духе: «кажется, Франкфурт накрылся медным тазом, похоже, мы решили его объезжать», «любопытно, поедем ли мы хоть куда-нибудь?», «вроде объявили, что мы направляемся в Бонн, но в Штутгарт и Ульм мы доберёмся, вопрос когда»... Deutsche Bahn такой предсказуемый, в самом деле!.. Следует порадоваться, разумеется, что Штутгарт и Ульм не вырезали из маршрута со всеми потрохами. Да и региональный до Равенсбурга ушёл и пришёл вовремя, как штык.
После сытного завтрака выходного дня с Мимозой, форелью и яйцами пашот /куда без моего фирменного!/ мы отправились покорять Майнау и Констанц с планом сходить пешком в Швейцарию /Кройцлинген/.
Разумеется, семисотый опаздывал так, что мы не успевали на несколько минут на 4/13 до острова цветов... но последний автобус тоже задержался /видимо, день такой: все опаздывают... магнитные бури, Венера в Юпитере или мехах смущает капризного скорпиона/, посему мы успешно на него успели и добрались до парка.
Blümen оказалось с избытком, особенно георгин, всех возможных красок и оттенков, хвойные деревья с грандиозными стволами были на месте, как и замок в любимых цветах Барби, итальянский розарий /вполне цветущий/, фонтаны и гавань.
Кораблик до Констанца, правда, нас не дождался, отчалил за несколько минут. Пришлось рысью скакать на автобус. Разумеется, вовремя мы не добежали, однако успели и умудрились. Женя решила, что ехать нам до Бургер-бюро /должно быть, проголодалась, вообще, разумеется, Bürgerbüro/, но выбрала итальянский ресторан. Тут уже я предложила заведение совсем немарокканской кухни Касабланка, где мы обе заказали одноимённую пасту и тёзку-коктейль.
По дороге мы встретили капуцинов /божычки-кошечки, я пребывала в полной уверенности, что речь о монахах, но gemini утверждает: это обезьяны/ на цеппелинах /по-русски это не дирижабли, а литовские клёцки/, жующих буженину, завёрнутую в георгины, а попросту Dahlie, которые всё ещё не сдохли от сюрреалистичного безобразия [псевдо]философских смехотворных /мы хохотали как невменяемые, следовательно, воочию творили смех/ бесед.
Сытые и громкие мы направились к крутящейся скульптуре, потом на колесо обозрения и пешком в Швейцарию.
Альтернативная история Констанц
Когда-то давным давно, когда не было ещё никаких границ, государств, да что там говорить, даже замочных скважин и ключей, на берегу Боденского озера жил Рыцарь Печального Образа по имени Георгин.
Его житьё-бытьё было невыдающимся, неразумительным, аскетичным, почти монашеским. Рыцарь жил абсолютным отшельником, людей избегал, правда, была у него одна слабость /или сила?/, одна страсть и стремление. Он придумывал идеи для нетривиальных скульптур. Георгин не был художником, отнюдь!.. Он создавал специфические, совершенно не пригодные для воплощения эскизы на каменных плитах /первый стрит-арт/, делал замысловатые заметки на полях растрёпанных тетрадей чужих утрат.
А по соседству, там, где сейчас расположен швейцарский Кройцлинген, жила любительница драмы и феминизма, фрау Кость. Она меняла подруг, как перчатки, боролась за права белок и снегирей, считала, что разговоры сильно переоценивают, поэтому предпочитала дуться и замыкаться в себе, ездила в Новый Свет на конференции, мечтала о твёрдых границах и замка́х.
Deswegen... она организовала полезный Собор, чтобы выбрать, наконец, среди своих подруг Единственную и Неповторимую, наделённую абсолютной властью создать ключи от Города. В дар Единственной Кость велела своим весталкам насыпать остров, выстроить на нём за́мок, посадить вековые секвои и сезонные цветы. Фрау нарекла его Маем /позже, как водится, всё переврали/.
Впрочем, закончилась костлявая эпоха плачевно. Неповторимая жаждала освобождения, власть её тяготила, она остригла волосы и бежала на Север. Сломленная горем Кость лишилась рассудка, бегала обнажённой по острову, заламывая руки, вопрошая: «Где ребёнок?..» А потом её сожгли на костре за ересь и пограничное расстройство.
До Георгина дошли слухи, но, как водится, он всё перечеркнул, оплодотворил, выносил и после долгих патриархальных мук выдал на-гора сырую, неудобоваримую идею... Много позже, столетия спустя усилиями удачливого и талантливого последователя Рыцаря Печального Образа, Цеппелина, на небережной появилась гигантская куртизанка, а на её ладонях — обнажённые папа и император.
Разумеется, всё это мои упражнения в словесности и дурачества воображения, но, на мой вкус, есть что-то мистическое /и точно дьявольское!/ в том, как мужчины переписывают женские истории, часто затирая женские имена, достижения и смыслы, создавая вымышленную, перекрученную, недружелюбную реальность. Поговаривают, что швейцарцы/ки во Вторую Мировую не выключали по ночам свет, а Констанц «прикидывался» миролюбивой Швейцарией и таким образом избежал бомбардировок союзников. Ничего не напоминает?..
В субботу мы отправились к Рейнскому водопаду. К моему удовольствию с нами поехал мой папа, это позволило существенно снизить мою организационную нагрузку. У меня давно кончились слова, Rheinfall невозможно описать, о нём нельзя сказать лучше или хотя бы сопоставимо с его мощью, радугами 🌈 в струях, шёпотом и щекоткой брызг.
После обеда на втором этаже, как по мне, вполне приличного швейцарского ресторана мы поднялись в крепость Munot Шаффхаузена, оценили вид сверху на красные черепичные крыши и Рейн. Я посетовала на перекрытый мост и отсутствие оленей.
Путешествие мы завершили медитативной прогулкой по набережной и фри с куриными крылышками уже в Равенсбурге.
Ночь с субботы на воскресенье я спала, как убитая. Женя утверждает, что я чихала и кашляла, но я не помню ничегошеньки, кроме сладкого, крепкого и такого скоротечного забытья.
В воскресенье мы разрешили себе поваляться до половины восьмого, а не вскакивать в шесть. После завтрака поехали в Ульм: взбираться на самый высокий в Европе собор и наслаждаться пасторальными видами рыбацкого квартала. Впечатления изрядно подпортил дождь ☔ и инфраструктурные преобразования — бесконечные ограждения и красные дорожки.
Поход на смотровую площадку собора показался мне куда более сложным, чем в прошлый раз /тогда мы с папой, на мой вкус, вполне бодрыми горными козликами вбежали на самую вершину/. С Женей мы больше напоминали утомлённых кроликов.
Зато когда мы вернулись в Равенсбург, солнце светило во все четыре стороны света. Мы пообедали в Эльподио, а чуть позже я проводила Женю на Flixbus.
Любые визиты гостей хороши, в том числе, конечностью, тем более, с годами уровень энергии не повышается, а новых опор изнутри и снаружи как не было, так и нет. Всё-таки разговоры сильно переоценивают.
Поразительно, перебирая свои прежние поетексты и поигрывая сейчас с АI, никак не могу поверить, что я так чувствовала и писала...
