Триптих

[limurk]

 Захотелось разместить здесь... думала, мой последний поэтекст...

Посв. О. К.

Сріблясті струни твого волосся — зірковий пил високосних років. Німим адажіо ллється досвід сумних мелодій зі снів глибоких… Я чую вітер, дощі та лускіт очеретяних симфоній долі. Мені ввижається тихий плюскіт, коли занурююся поволі в твої долоні ласкаво-сніжні. Холодні пальці стискають небо. У двох озерах гірських суміжних одвертість щастя — безодня небуть…

Одвічна щирість пліток барвистих, чужих розмов і казок, історій… Моя прикраса — зі слів намисто, де літери притемні́ли зорі. Я не заграю для тебе, певно, бо це про юність, короткочасність, про те, що вистраждане даремно, болить щороку і знову гасне… хронічна втома годин докучних, моє минуле, швидке, незграбне, нервове, вигадане і штучне, у травні муляє, влітку — слабне…

Я краще стану мусоном свіжим, щоночі теплим, щоранку гострим, який лоскоче, але не ріже,  коли приходить до тебе в гості…

***
…не получается,
не вставляется нитка в иголку,
буквы не складываются в слова,
всё без умолку и без толку —
не нанизываются чувства на леску символов,
разучилась я смыслами / текстами рисовать…

а умела ли?..
может, просто делала
залихватский и дерзкий вид?..
я давно не такая смелая,
да и в горле порой саднит
от того что так сложно в памяти удержаться и наскрести…
оттого что не стала каменной безучастностью взаперти…

хохочу… как всегда — безудержно… мне влюбляться — как жить взаймы, рассыпаться подкожным зудом ли,
дрожью ли по бездорожью снов,
где бродили когда-то мы...

Всё кончается не оргазмами,
не в объятиях юных нимф...
Почему в душный май раз за разом я
снова падаю вслед за ним?..

***
Она пишет мне, как распахивает окно, если цепко тревожно сплю, и садится на подоконник в чужой квартире.

Она пишет, что так устала, а там темно, холодает, стремится опять к нулю, и стираются горизонты и перспектива/ориентиры...

Она пишет мне:  «У грозы есть особый ритм, он, сдаётся, в межрёберной клетке вшит. А сегодня, похоже, ласточки прилетели»...
Ей бы надо статью, подтянуть английский, собак, иврит, а она в узорах бетонных плит ищет сходство с иероглифами на теле.

Она пишет, что цены выросли,
что город вернулся в прошлое,
что вот давеча кто-то умер, а магнолии зацвели.
И говорит: «Шахты напоминают бездомные дыры, ли-
вень в вены домов стекает... а ты хорошая,
мне бы время завернуть ковром персидским и к тебе на край ли, за край земли»...

Она пишет: «Мне кажется, ты не умеешь спешить совсем.
Ты, наверно, немного немка, чуть-чуть эстонка,
у тебя всё по расписанию, ритуалы, ложиться в девять, вставать за десять минут до будильника,
кофе варить, выходить на балкон ровно в семь,
приезжать в офис первой, сражаться, как амазонка,
с ветряными мельницами...  смешное твоё донкихотство одинаково неуместное в бурю, в погоду штильную»...

Она говорит: «Не знаю, одни банальности про тебя вместо серьёзных дел.
Как смотреть на тебя приятно, любоваться обыденными вещами,
вспоминаю, смакую твои рассказы, междометия прикосновений, губ, рук...
Потому что всё это ты, про тебя, о тебе, всё, чего я давно хоте-
ла, потому что нигде таких интонаций, смеха, скважин замочных к моим ключам и...

...этих пауз, в которых роскошь и медитация разрешить себе отпуск, позволить крюк»...

Весна, 2019