limurk

…Если навык не подпитывать регулярными упражнениями /practice makes perfect/, он теряет остроту, расплывается, истончается, утекает струйками песка сквозь пальцы. Я и прежде писала вынужденно и сложно, грузно, тяжеловесно, перебирая груды пыльных булыжников, отыскивая отдельные самоцветы удачных сочетаний слов. Ирония, моя самая пылкая страсть – книги; буквы, речь, язык – наивысшие ценности моего inner world. Но равно как мне с трудом удалось принять в себе эротическую холодность и сдержанность, так и осмыслить, что я всего лишь читатель и ценитель, наблюдатель, впитывающий впечатления, оказалось ничуть не легче. Занятно, что всякая моя попытка создания текста начинается с рефлексии и оправданий, почему я пишу через не-хочу-не-буду-эдакая-бездарь.

Моё новогоднее желание уже сбылось на две третьих… И, подозреваю, у него все шансы быть перевыполненным. Редкостная удача! Счастливый насыщенный год. А что много важнее – спокойный, взвешенный, эмоционально стабильный. Во многом благодаря новой работе, которой я, надобно признать, околдована с потрохами, хоть и давала себе обещание больше не поддаваться обольстительной сакрализации. Но это же так безапелляционно сладко раз/очаровываться, два/очаровываться, три…

В остальном же – благодаря тебе. Ещё недавно никому, в сущности, не было дела, о чём я думаю. Да и мне самой это было абсолютно неважно. А тут… многочасовое обстоятельное общение. О теории эволюции, психологии, книгах, фильмах, театре, социализме, гендере, феминизме… и не только.

Плачь, не плачь, уплывёт по речке этот мяч… (с)

Моя первая командировка в «Вивате» случилась в… Минск. На XХIV Международную книжную выставку-ярмарку. Мне, уже изрядно опытной, бывавшей во Львове, Киеве, Москве, Франкфурте и Болонье, павильон показался крошечным, интернациональность события – преувеличенной, а город – сверх/европейски дорогим, ухоженным, но как будто замершим в янтаре прошлого шершнем.

Выяснилось, что я опростоволосилась с выбором квартиры, ибо накануне ночью нас не встретили по заявленному адресу. Пришлось ехать непосредственно к хозяину, брать ключи, а потом на трамвае добираться псевдомой. Надобно отдать должное Евгению, он не упрекнул меня ни на йоту, уступил лучшую спальню, а предварительно накормил и колбасой, и душевными разговорами. Подозреваю, моя нервозность вряд ли пришлась ему по сердцу, но я о лучшем попутчике и мечтать не смела. С его щедрой руки я получила добрую сотню плюшек: непринуждённый мастер-класс по продажам, приправленный полезными советами, уместные поддержку и заботу, философскую беседу обо всём на свете и филигранную деликатность двухдневного сосуществования.

На ярмарке меня попеременно охватывали то панический страх, то праздничная эйфория. Просто… подозреваю, для моих близких совсем не откровение: я чрезвычайно робею/смущаюсь, когда вынуждена контактировать с незнакомыми людьми /ужасающее признание для человека, в зону ответственности которого входят продажи/. Минск стал для меня очередным этапом преодоления себя, в чём-то даже успешным и продуктивным.

Мне трудно нравиться людям, я всё-таки худо социализирована, но разве я упущу новый challenge?.. Пусть эффективная монетизация связей пока мне только снится, но если в процессе деятельности я ощупываю плацдарм для прыжка в неизвестность, почему нет?..

…Быть в Беларуси впервые и не найти пары часов помесить стопами улицы – кощунство. Поэтому вечером я отправилась на прогулку в Верхний город. Самое мощное ощущение – проспекты невероятной ширины… для великанов, наверное. Они и воодушевляют, и подавляют одновременно. С Минском, пожалуй, я осталась на Вы, влюблённости между нами не состоялось. То ли моё предубеждение, то ли недолгое пребывание внутри породило, скорее, опасливую несимметричную симпатию. Меня впечатлили аккуратность и чистота, дивное мягкое произношение, сдобренное белорусскими словечками, река, правильность линий, масштабность и размах. А вот небольшое количество пешеходов в сумерках испугало и насторожило, как и немногочисленность изданий на белорусском языке. Я не желаю смерти никакому языку, я стремлюсь celebrate diversity и в культурном смысле тоже, а язык – один из основных символов многообразия, первый среди равных, на мой взгляд. Я почти не говорю українською мовою /комплексую, бо моя розмовна не ідеальна, а плох тот граммар-наци, который не мечтает стать граммар-фюрером/, но я не могу не оценить преимуществ, которые мне даёт сносное владение вторым славянским языком. Да и моя работа нацелена на продвижение украинских книг, чем я искренне горжусь, признаться… своей причастностью к независимому отечественному издательскому процессу.

Много позже, в июле, во время Frankfurt Book Fair Summer Academy я познакомилась с хрустальными барышнями из Минска… и меня очень потрясла, брошенная невзначай одной из них фраза: «…к счастью, нынче в наших властных структурах уже не так сильна установка, что белорусский – язык оппозиции…» Должно быть, есть в этом некий глубокий для меня инсайт: пытаться зафиксировать путешествие в Минск в локальной окрестности 24 августа.

І все буде добре для кожного з нас… (с)

Как проходит мой день? Вы́ходень… выходной выхухоль… интровертно течёт… в тишине и раздумчивости… в брызгах на зеркалах… в мокром полу и жужжании пылесоса… в суетливом чихательном порошке вокруг компьютера.

А ты убежала по делам… где-то ходишь, чем-то занимаешься, куда-то спешишь, дышишь по-разному – то ровно, то сбивчиво, то напряжённо… что-то кому-то говоришь.
Ловлю себя на том, что мне, случается, хочется за тобой подсматривать… как-то умудриться неназойливо выбраться из собственного тела и тайком понаблюдать твои маршруты, пароли и явки… не из подозрительности, нет, конечно… узнавания для… я, пожалуй, умею с тобой пока только слова… да и то кривобоко.

Наизусть я знаю десять тысяч видов одиночеств…
Так давно в моём печальном сердце не жила любовь. (с)

З. Ы. Я так понимаю, facebook/Instagram не работают, а пост выложить хочется хуже чем болит... Посему я без фотографий.