![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
limurkСаламандра — символ воплощения философского камня — живёт в огне и питается пламенем. В средневековой Европе она воплощала борьбу с плотскими страстями и желаниями, а в христианстве — целомудрие, добродетель и стойкость веры. Спокойствие и самоуверенность, безразличие и постоянство… Феникс, покоряясь, повелевает огненной стихией, а саламандра непобедима. Подобно хамелеону, саламандра меняет цвет: в зависимости от накала она становится красной, алой, белой или голубой.
В утиль кочевых атмосфер мегаполиса списан разомкнутый день в связке лиловых и синих орбит. Я слишком серьёзно, должно быть, погружена в свой контекстный футляр. Заплатами ссадины — покрой рубленый… Вагнер, вертинский, высоцкий, венеция, выстрел…Вальс синкопирован, а пульс засекречен…
Если ты знаешь имя, тебя находит посох. Ты слышишь ветер, который указывает путь. Как натянутая крыльями на нить, трепещешь шифоновым безвздошьем… По Кастанеде человек получает дыру, если заводит ребёнка. А моя саламандра умирает в родах. Она спит — играет волынка. Её любовь — как обмен яростью — начинается с возгласов. Что остаётся? Сельское хозяйство и война, а ещё — стремительные танцы, копытца и способность становиться розовым пухом…
Прогоркли луны. Мёртвым семенем небо разбросано… звездопад?.. Ко́лет в боку. Под ребром проклюнулся кречет, зубы исчёсаны от невозможности сплюнуть. В абрикосовой косточке чудится горький миндаль, августовский закат виновато предчувствует осень… Ретушировать прошлое под силу только времени. В предрассветную пустошь подушки уткнулся сентябрь. Дышат холодностью реплик пустые форзацы. Послеобеденно снятся версали-вестсайды…
В марте 2013 я еле отрывала свои непоседливые щёки от постели, безвкусно расхлёбывала зелёный чай, укладывала птичье гнездо на голове и отправлялась на работу, предварительно /крайняя судорога одомашненной паранойи/ минимум трижды проверяя (не)выключенный газ, сетевой фильтр и сломанную стиральную машинку.
В издательство я прибегала вприпрыжку, про себя подпевая насквозь пробирающей виски хандре пессимистичное зимовье, сулящее мне, одиночке, другие пути. Неведомое недомогание крутило меня неделями без особых последствий для организма, но с ярко выраженным непосебением в связи с не(и/у)мением заботливых глаз, нежных рук и возможности плакать не в махровый пододеяльник.
Непонятная то ли инфекция, то ли страсть причинить себе боль… сподвигла на глупость, за которую получила ушат отборной грязи, тазик слёз, пачку сопливых салфеток и воспалённые веки. Вместе с ощущением крупнозернистой бессмыслицы происходящего. Удушливая статика игрушечного безумства. Аутизм вне зоны гениальности. Синдром неубедительного абсурда.
Я (не?) хотела в Киев. Задумала ещё в феврале обстоятельный рубеж, но… всё прочнее корка, всё явственнее безответность зачем. Лень? Нерешительность? Не центростремительность мысли? Разрозненность, дискретность стёкол? Страх? Апатия? Зачем? Мотивация?!. Безрезультатность деятельности во имя процесса и удовольствия?..
Занятно, моя счастливая совместная жизнь с С. подстёгивала — если не к творчеству, то к (со)направленным действиям точно. Кто бы предположил — не я! — диагностировать у меня трудоголизм. Будучи погружённой в активные будни и суету с выстраиванием пошаговых стратегий, я мечтаю о плевании ввысь, но чуть предоставляется возможность, мучаюсь тянучками в желудке, виной, одинокостью, повторяемостью выходней, бессоницами, кромешностью и бесцельностью. Я — самое несчастное привидение во вселенной. Нуждающееся в жалости и упорно отказывающееся от неё, категорично требовательное и абсолютно снисходительное к себе, с контурами отсутствующих мнений.
В чём преуспела?.. В кукольном самобичевании и местечковой везучести?.. Пожалуй, сюда же можно отнести витиеватый эксгибиционизм — раздеваюсь быстро и наотмашь. Но обязательно с предупредительными реверансами. Субъективистке привычно воспринимать окружающих в марионеточном качестве. С расширенной скидкой на тонкую душевную организацию, которую можно внезапно отменить. Я — лгунья с ярко выраженной любовью к правде. Но я постоянно вру или недоговариваю тем значимым, без которых крепко безрадостно обходиться. В итоге — захлёбываюсь непонятностями и прячусь…
Мамаева слобода встречала масленицей со снегом, игрищами, наливкой, шерстяными носками и аутентичными пейзажами.
Воскресный денёк на Жуковом острове в компании двух выраженных экстравертов с варениками, костром, Днепром и туннелем завершился стихами/сластями в гостях у Каллинки… она замкнулась и скрылась из виду алой ниточкой.
Майская Одесса 2012 хранит воспоминания… тёплые, как связанный узловатыми, пахнущими детским мылом, бабушкиными руками, шарф, и море, которого лишена… Влюбиться на большой глубине всегда опасно. Топкие следы недоношенных многоточий на страницах моих беспросветных вёсен рассекают на до и после, красное и белое… Стихи вырождаются в бред ребёнка-нигилиста. Сырость одиночества сродни лужам-забулдыгам. Они поглощают без разбора безвкусные хмельные останки метелей, пошатываясь, расплываются у чуж(д?)ого порога, падают в ноги, хватают обрывки плащей. Никто, переступая, не оглядывается. Так привычно открещиваясь от заносчивых, назойливых алкоголиков, топить вечерами авитаминоз в коньяке, в бессмысленном обмене потом и спермой, в тягомотном мерцании осколочков души… сколько ещё, сколько мне бессюжетно и скользко биться?..
Я осуществила замыслы: поплавала вдоль берега на верхней палубе катера, прогулялась по ночному морскому вокзалу, дважды посетила театр — (новаторско?)консервативный еврейский и русской драмы (там давали спектакль студенты ГИТИСа).
«Лейтенант с острова Инишмор» в постановке Александра Суворова, ученика Хейфеца, позиционировали в качестве чёрной комедия и убойной сатиры на ирландский «освободительный» терроризм. На мой скромно-взыскательный взгляд, неадаптированная под нашу искромётную действительность, пьеса теряет(ся?) вовсе…
Точно так же в состояние не(до?)объяснимости ввёл меня «Желанный тиран» в стилизованном кинозале Еврейского культурного центра.
Интригующая аннотация: «Мы не играем в Любовь, Любовь играет нами. Мужчина и женщина, горячий капучино, крошечный столик в кафе. Вопросы, которые Вы всегда боялись задать... ответы, которые Вам важно услышать. Он и Она — отражение душ, лишённых масок. Она — тропическая раковина, полуженщина-полудитя. Он — магнетически-сдержанное существо». И всё это — с обещанием бескожного откровения в финале.
О чём речь, если возраст персонажей невразумительно не соответствует реальному актёрскому?.. Разобраться, в чём соль и перец вымышленной драмки, мне упорно не удавалось, несмотря на потуги вникнуть в бретели ночной сорочки под широкополой шляпой.
Здравствуйте, я — анонимный аутист. Мой аутизм — приобретённый. Сию секунду я выплёскиваюсь вовне. Я адекватен уже два дня, пять часов и какое-то незначительное количество минут…
А мне предпочли сиё райское местечко... и деревья.
Всё течёт, всё меняется… 5 мая 2013 после трёхчасовой безудержной эйфории меня охватила тревожность такой неизбывной силы, что я с трудом не вдыхала, глотала ошмётки воздуха, едва вела тощую светскую беседу с отцом, всматриваясь в каждую трещинку на асфальте, снедаемая дурными предчувствиями. Я стремилась в Харьков, вечный и вязкий Город, надолго привязавший меня, приютивший и обобравший до нитки, до череды болезненных вакуумов, в свою шкатулку, разрешить противоречия, выспаться, наконец…
В заключение нашего весеннего путешествия я рискнула заговорить с папой о моей потребности быть любимой не вопреки, об утраченной близости между нами в результате сокрытия бездн и моих жалких попыточек оградить родителей от противоестественного хаоса… нет, нетрадиционная ориентация — далеко не самый глобальный мой недостаток. Мои старания вручить самому главному мужчине в жизни ключик от сумбурного эго увенчались фиаско. Лейтмотив — слова моего бесценного (без иронии) папа́: нужно беречь друг друга, чего бы это не стоило...
Я не устану повторять: мне достались исключительно деликатные, лояльные, обожающие, балующие и масштабно объемлющие мама и папа. Всё моё (псевдо)бунтарство никогда не было направлено против них: легко быть смелой в отсутствии подлинных преград. Я извела себя гнетущими подозрениями, что они оба заслужили иную дочь — светлее, сдержаннее, последовательнее, как минимум. Под грузом неукоснительной любви и поддержки на фоне изрядной доли взаимонезнания, захлопнутую наглухо дверь в кабинет научного руководителя, вздорность и раздражительность, явно демонстрируемое нежелание контактировать со старшими и средними (а ни один из них и слова поперёк не вставит), я сгибаюсь ивовым прутом…
В утиль кочевых атмосфер мегаполиса списан разомкнутый день в связке лиловых и синих орбит. Я слишком серьёзно, должно быть, погружена в свой контекстный футляр. Заплатами ссадины — покрой рубленый… Вагнер, вертинский, высоцкий, венеция, выстрел…Вальс синкопирован, а пульс засекречен…
Если ты знаешь имя, тебя находит посох. Ты слышишь ветер, который указывает путь. Как натянутая крыльями на нить, трепещешь шифоновым безвздошьем… По Кастанеде человек получает дыру, если заводит ребёнка. А моя саламандра умирает в родах. Она спит — играет волынка. Её любовь — как обмен яростью — начинается с возгласов. Что остаётся? Сельское хозяйство и война, а ещё — стремительные танцы, копытца и способность становиться розовым пухом…
Прогоркли луны. Мёртвым семенем небо разбросано… звездопад?.. Ко́лет в боку. Под ребром проклюнулся кречет, зубы исчёсаны от невозможности сплюнуть. В абрикосовой косточке чудится горький миндаль, августовский закат виновато предчувствует осень… Ретушировать прошлое под силу только времени. В предрассветную пустошь подушки уткнулся сентябрь. Дышат холодностью реплик пустые форзацы. Послеобеденно снятся версали-вестсайды…
В марте 2013 я еле отрывала свои непоседливые щёки от постели, безвкусно расхлёбывала зелёный чай, укладывала птичье гнездо на голове и отправлялась на работу, предварительно /крайняя судорога одомашненной паранойи/ минимум трижды проверяя (не)выключенный газ, сетевой фильтр и сломанную стиральную машинку.
В издательство я прибегала вприпрыжку, про себя подпевая насквозь пробирающей виски хандре пессимистичное зимовье, сулящее мне, одиночке, другие пути. Неведомое недомогание крутило меня неделями без особых последствий для организма, но с ярко выраженным непосебением в связи с не(и/у)мением заботливых глаз, нежных рук и возможности плакать не в махровый пододеяльник.
Непонятная то ли инфекция, то ли страсть причинить себе боль… сподвигла на глупость, за которую получила ушат отборной грязи, тазик слёз, пачку сопливых салфеток и воспалённые веки. Вместе с ощущением крупнозернистой бессмыслицы происходящего. Удушливая статика игрушечного безумства. Аутизм вне зоны гениальности. Синдром неубедительного абсурда.
Я (не?) хотела в Киев. Задумала ещё в феврале обстоятельный рубеж, но… всё прочнее корка, всё явственнее безответность зачем. Лень? Нерешительность? Не центростремительность мысли? Разрозненность, дискретность стёкол? Страх? Апатия? Зачем? Мотивация?!. Безрезультатность деятельности во имя процесса и удовольствия?..
Занятно, моя счастливая совместная жизнь с С. подстёгивала — если не к творчеству, то к (со)направленным действиям точно. Кто бы предположил — не я! — диагностировать у меня трудоголизм. Будучи погружённой в активные будни и суету с выстраиванием пошаговых стратегий, я мечтаю о плевании ввысь, но чуть предоставляется возможность, мучаюсь тянучками в желудке, виной, одинокостью, повторяемостью выходней, бессоницами, кромешностью и бесцельностью. Я — самое несчастное привидение во вселенной. Нуждающееся в жалости и упорно отказывающееся от неё, категорично требовательное и абсолютно снисходительное к себе, с контурами отсутствующих мнений.
В чём преуспела?.. В кукольном самобичевании и местечковой везучести?.. Пожалуй, сюда же можно отнести витиеватый эксгибиционизм — раздеваюсь быстро и наотмашь. Но обязательно с предупредительными реверансами. Субъективистке привычно воспринимать окружающих в марионеточном качестве. С расширенной скидкой на тонкую душевную организацию, которую можно внезапно отменить. Я — лгунья с ярко выраженной любовью к правде. Но я постоянно вру или недоговариваю тем значимым, без которых крепко безрадостно обходиться. В итоге — захлёбываюсь непонятностями и прячусь…
Мамаева слобода встречала масленицей со снегом, игрищами, наливкой, шерстяными носками и аутентичными пейзажами.
Воскресный денёк на Жуковом острове в компании двух выраженных экстравертов с варениками, костром, Днепром и туннелем завершился стихами/сластями в гостях у Каллинки… она замкнулась и скрылась из виду алой ниточкой.
Майская Одесса 2012 хранит воспоминания… тёплые, как связанный узловатыми, пахнущими детским мылом, бабушкиными руками, шарф, и море, которого лишена… Влюбиться на большой глубине всегда опасно. Топкие следы недоношенных многоточий на страницах моих беспросветных вёсен рассекают на до и после, красное и белое… Стихи вырождаются в бред ребёнка-нигилиста. Сырость одиночества сродни лужам-забулдыгам. Они поглощают без разбора безвкусные хмельные останки метелей, пошатываясь, расплываются у чуж(д?)ого порога, падают в ноги, хватают обрывки плащей. Никто, переступая, не оглядывается. Так привычно открещиваясь от заносчивых, назойливых алкоголиков, топить вечерами авитаминоз в коньяке, в бессмысленном обмене потом и спермой, в тягомотном мерцании осколочков души… сколько ещё, сколько мне бессюжетно и скользко биться?..
Я осуществила замыслы: поплавала вдоль берега на верхней палубе катера, прогулялась по ночному морскому вокзалу, дважды посетила театр — (новаторско?)консервативный еврейский и русской драмы (там давали спектакль студенты ГИТИСа).
«Лейтенант с острова Инишмор» в постановке Александра Суворова, ученика Хейфеца, позиционировали в качестве чёрной комедия и убойной сатиры на ирландский «освободительный» терроризм. На мой скромно-взыскательный взгляд, неадаптированная под нашу искромётную действительность, пьеса теряет(ся?) вовсе…
Точно так же в состояние не(до?)объяснимости ввёл меня «Желанный тиран» в стилизованном кинозале Еврейского культурного центра.
Интригующая аннотация: «Мы не играем в Любовь, Любовь играет нами. Мужчина и женщина, горячий капучино, крошечный столик в кафе. Вопросы, которые Вы всегда боялись задать... ответы, которые Вам важно услышать. Он и Она — отражение душ, лишённых масок. Она — тропическая раковина, полуженщина-полудитя. Он — магнетически-сдержанное существо». И всё это — с обещанием бескожного откровения в финале.
О чём речь, если возраст персонажей невразумительно не соответствует реальному актёрскому?.. Разобраться, в чём соль и перец вымышленной драмки, мне упорно не удавалось, несмотря на потуги вникнуть в бретели ночной сорочки под широкополой шляпой.
Здравствуйте, я — анонимный аутист. Мой аутизм — приобретённый. Сию секунду я выплёскиваюсь вовне. Я адекватен уже два дня, пять часов и какое-то незначительное количество минут…
А мне предпочли сиё райское местечко... и деревья.
Всё течёт, всё меняется… 5 мая 2013 после трёхчасовой безудержной эйфории меня охватила тревожность такой неизбывной силы, что я с трудом не вдыхала, глотала ошмётки воздуха, едва вела тощую светскую беседу с отцом, всматриваясь в каждую трещинку на асфальте, снедаемая дурными предчувствиями. Я стремилась в Харьков, вечный и вязкий Город, надолго привязавший меня, приютивший и обобравший до нитки, до череды болезненных вакуумов, в свою шкатулку, разрешить противоречия, выспаться, наконец…
В заключение нашего весеннего путешествия я рискнула заговорить с папой о моей потребности быть любимой не вопреки, об утраченной близости между нами в результате сокрытия бездн и моих жалких попыточек оградить родителей от противоестественного хаоса… нет, нетрадиционная ориентация — далеко не самый глобальный мой недостаток. Мои старания вручить самому главному мужчине в жизни ключик от сумбурного эго увенчались фиаско. Лейтмотив — слова моего бесценного (без иронии) папа́: нужно беречь друг друга, чего бы это не стоило...
Я не устану повторять: мне достались исключительно деликатные, лояльные, обожающие, балующие и масштабно объемлющие мама и папа. Всё моё (псевдо)бунтарство никогда не было направлено против них: легко быть смелой в отсутствии подлинных преград. Я извела себя гнетущими подозрениями, что они оба заслужили иную дочь — светлее, сдержаннее, последовательнее, как минимум. Под грузом неукоснительной любви и поддержки на фоне изрядной доли взаимонезнания, захлопнутую наглухо дверь в кабинет научного руководителя, вздорность и раздражительность, явно демонстрируемое нежелание контактировать со старшими и средними (а ни один из них и слова поперёк не вставит), я сгибаюсь ивовым прутом…
