От субботы до субботы. ІV Дюна

Лис открыла глаза и осмотрелась вокруг. Она была абсолютно, совершенно, беспросветно и основательно одна посреди нескончаемых белых дюн и аквамаринового неба в обрывках перистых облаков. Дженни нигде не было видно. Как и никакой другой живой, или полумёртвой души.

Из белого передника Лис соорудила что-то вроде чалмы и пошла вперёд. Или назад. Ориентироваться по солнцу она не умела, где-то на задворках сознания теплилась мысль о мхе на северной стороне ствола, но куда ни глянь, деревьев среди песков женщина не обнаружила.

Прошло какое-то время. Идти было тяжело, Лис передвигалась со скоростью улитки — ноги вязли в песке. Других физических неудобств она не заметила: не вспотела, не устала, ей не было жарко, не хотелось пить или есть. Смущал только неизменный пейзаж вокруг, гнетущий застывшим однообразием.

«Куда же запропастилась Дженни? Какой-то непривлекательный побег от реальности... бессмысленных шагов мне хватает и в обычной жизни. Как здорово было бы спорить о литературе, соревнуясь в критике, наперегонки стараясь не столько переплюнуть одна другую, сколько доставить редкостное взаимное удовольствие филигранными ярлыками взглядов и вкусов... неиссякаемый внутренний голод по красочным образам и сложным метафорам... если выдавать оценку, непременно её станцевать, выгравировать, изобразить, выстроить шедевр архитектуры... как будто критика сама по себе — творчество и ценность, заслужить её — честь и награда. Даже когда она едкая и убийственная, следует посмаковать и выпить залпом... отдельно интригует комплимент автору ли, авторке в виде точной, объёмной цитаты его или её произведения. Само по себе несколько бесстыдно... как надеть на себя чужое бельё и блаженно описывать, как чувствуешь себя одновременно собой и создателем/создательницей: хочу быть тобой в себе... почему прочие не считают это чересчур откровенным?..»

«Любопытно... это мои собственные мысли или чьи-то ещё?.. Что за странное место, — Лис наморщила лоб. Идти по-прежнему было сложно. — Сколько ещё... да и зачем? Может, пора отдохнуть? Сколько времени прошло?»

Лис вздохнула, остановилась и села на песок. Вокруг ничегошеньки не изменилось. Всё те же дюны до горизонта. Лазоревое небо. Перистые облака. Ни души вокруг. Ни травинки.

Ландшафт как будто укачивал, от густого воздуха клонило в сон. Лис задремала. Ей снилась абсолютно прозрачная лягушка, Соня, в аквариуме. Лапками она запихивала в рот мотыля и сидела неподвижно, а тот шевелился в её прозрачных кишках, пока аквариум вместе со всем содержимым не смыло цунами с печальным лицом Дженни.

Под ложечкой засосало, сердце ушло в пятки, дурные предчувствия сожрали без остатка воображение... белыми буквами на чёрном экране: «В Южной Корее ядерный взрыв». Лис даже не удивителась: Третья мировая давно в разгаре. Люди в панике забегали взад-вперёд в поисках торта. Страшно не купить, не найти, все вокруг просто одержимы покупкой торта.

К Лис неожиданно пришло отчётливое осознание: Дженни погибла. Несправедливо, непереносимо, нестерпимо, невозможно, на факт.

— Не хочу, не хочу, не верю! — закричала она и проснулась. — Что за чертовщина?..

Вокруг по-прежнему был песок и небо. Лис хмыкнула: «Всё временное самое постоянное... это утомляет. Что ж, пора вспомнить рекомендации психотерапевтки и попробовать вообразить безопасное место».

Лис встала, поправила бесформенное платье, оторвала часть подола и рукава («Почти Шанель!»), сняла импровизированную чалму. В кармане она обнаружила ножницы, отрезала от передника полосу ткани и повязала её на лоб: «Что ж, пора в путь, — и снова пошла топтать песок. — Попробуем представить что-нибудь приятное... или волнующее. Например, воду. Хорошо бы лежать в реке и смотреть на надвигающуюся грозу. Вода тёплая, прозрачная, мелко, дно песчаное. Так спокойно, что хочется петь...» — веки отяжелели, Лис клевала носом, но продолжала идти.

Ей показалось, что вдалеке она увидела несколько озёр, поднялся ужасный ветер и поднял в воздух сотни намагниченных металлических костылей, тысячи серебристых рыбёшек и чешуйчатых гавиалов. Один, метра два длиной попытался утащить в озеро... Дженни.

— Дженни? Ты здесь? Но как?.. Нужно сфотографировать крокодила... он такой роскошный... нет, лучше снять видео. Где мой телефон? — Лис начала судорожно рыться в карманах, достала телефон, начала снимать.

— Помоги! — прохрипела Дженни.

Лис схватила её за плечи, изо всех сил потянула, а потом... проснулась в дюны и небо.

— Да что ты будешь делать! Бесконечная история, день сурка. Уснула на ходу.

Время шло, Лис шла. Понемногу ноги приспособились к поверхности или песок стал менее зыбучим. Она по-прежнему не ощущала голода или жажды, но от кошмаров наяву лоб то и дело покрывался испариной, а собирать в пригорошню остатки здравого смысла было с каждым разом проблематичнее.

«Помнишь, чему ты всегда учила студентов и студенток? Не сдаваться. Никогда и ни за что не сдаваться. Всё закончится. Рано или поздно. Так или иначе. Шаг за шагом».

Лис шла. Шла. Шла. Садилась передохнуть, засыпала, видела сны. И так раз за разом, виток за витком, до бесконечности, пока совсем не выбилась из сил. Она легла на спину: «Будь что будет! Подышу немного и пойду дальше»...

Зазвенел будильник. Четыре утра. Пора на работу. Лис тяжело вздохнула и поплелась в ванную.