Что останется после меня?..

   ...из океана прошлого то и дело выныривают лукавыми дельфинами воспоминания, яркие, насыщенные, тёплые — «клаптики» лоскуткного одеяла.

 

Я не уверена, что дословно процитирую Моэма сейчас или даже попросту не переврала его идеи, но когда-то, кажется, в «Бремени страстей человеческих» я отыскала самую близкую мне концепцию смысла жизни /это было ещё до Сартра/. Смысл жизни в её абсолютной бессмыслице /то бишь смысла нет вовсе/, но можно с упоением плести тот самый неповторимый узорчатый коврик у порога. Я и плела. До эмиграции. Разные профессии — математика и преподавание [судорожные метания: место чудесное, но не моё, а таланта и упорства на науку не хватило], редакторка и менеджерка по иностранным правам [пожалуй, тогда я ощущала себя наиболее счастливой и наполненной профессионально, иной раз приходила в бешеный восторг и гордилась своими начинаниями, искренне восхищалась многими людьми, с которыми работала], грант-райтерка [полное фиаско профессиональной идентичности, хотя некоторые мои заявки всё же принесли организации деньги, то бишь не зря], горе-переводчица [тут, пожалуй, тоже катастрофически не хватило способностей и настойчивости, хотя от процесса перевода книг и работы с текстами я кайфовала всегда]. Разные компании — богемная и токсичная из преимущественно русскоязычных поэтов и поэтесс 2009—2012, фестивали, квартирники, кафешники, алкогольные посиделки до утра, псевдо-философские беседы, незнакомое доселе ощущение единства/принятия меня, странненькой; активистки/ты, волонтёрки/ры украинского фем- и лгбтк+ движения за права человека 2016—2020, невероятно ценный опыт взаимодействия с близкими в ценностном контексте, чуткими и умными женщинами, жаль, связи истончились и почти стёрлись, когда я ушла с работы в «Сфере», а после эмиграции подавно.

 

Давеча со мной случился казус, выбивший меня из колеи. К сожалению, не сделала скриншотов, а чат другой/ая собеседник/ца уже удалил/а, следовательно, не осталось никаких доказательств. Но я до сих пор недоумеваю искренне: зачем люди так делают, чего стремятся добиться?..

 

Итак, по порядку. Получаю я в телеграм сообщение на немецком от анонимного аккаунта следующего содержания: «Hallo Yelyzaveta!

Habe lange überlegt, ob ich dir schreiben soll oder nicht. Besser gesagt, wie du meine Nachricht aufnehmen wirst. Ich habe deine Threads gelesen, sie haben mich sehr berührt… Nie hätte ich gedacht, dass ich dir jemals schreiben würde, und schon gar nicht auf Deutsch. Das Leben ist etwas Seltsames und Wundervolles». У меня возникли резонные вопросы: кто это, знакомы ли мы, какие-такие «трэдсы» он/а читал/а. Я и спросила на немецком, знакомы ли мы, что за «трэдсы». Ответ не дал мне ровным счётом ничегошеньки. Было снова повторено про «трэдсы» в Threads /app инстаграм, недавно мной установленный?.. Допустим/. А наше якобы знакомство было... смешным и странным. Тогда я написала, что пишу на украинском и русском /какого хрена?/, совсем не на немецком. Ответ на немецком: я понимаю оба. Я перешла на украинский и всерьёз разозлилась /разразилась тирадой/:

«Мені не подобаються жодні ігри в хованки, особливо, коли незрозуміло хто починає писати незрозуміло що.

 

Це не про підтримку, це, вибачте, неввічливо й дико.

 

Ховатись за якимось незрозумілим ніком, писати щось дивне. Не відповідати на прямі запитання.

 

Хто Ви такий або така? Що Вам від мене треба?

 

І якого біса Ви мені німецькою пишете в суботу ввечері анонімно?»

 

Тут собеседник/ца, похоже, обиделся/лась:

«Усе пішло не так, як уявлялось. Вибачаюсь, це виглядає справді дивно. Мені нічого не треба, закінчимо на цьому.

 

Не думаю, що в понеділок зранку українською щось би змінило».

 

За сим таинственная персона удалилась, хлопнув дверью, то бишь удалила чат.

 

Сижу, размышляю, что это было. Разумеется, любопытно, кто это, но не настолько, чтобы начинать серьёзное расследование.

 

Возвращаюсь к активному /и открытому/ лгбтк+ сообществу. Путь туда начался зимой 2015, когда я узнала вдруг из социальных сетей о комьюнити центре в Харькове, Квирхоуме, и загорелась туда пойти.

 

Я тогда пыталась улучшить свой английский, поэтому заинтересовалась English Speaking Club. Рассказала своей тогдашней девушке /с ней у меня, признаться, не было ничего общего, но секс был волшебно хорош... я даже задумывалась, есть ли секс после Юли, спойлер: и да, и нет, но это несущественно, ибо я в спектре асексуальности/... что тут началось! Она устроила мне подлинную, несравненную своей интенсивностью ни с чем в моей жизни... ревнивую истерику, подозревая, что разговорный клуб превратиться в оргию /если бы!/. Одним словом... точнее, двумя: маразм крепчал. Пришлось идти тайно. Всякое, конечно, бывало в моей жизни, но чтоб секретно от своей партнёрши посещать English Speaking Club... такое произошло впервые /и, к счастью, в последний раз/.

 

Так я попала в Квирхоум, тогда же первый раз увидела Полину /пожалуй, если б тогда мне кто-то сказал, что меньше чем через год у меня с ней случится роман, не поверила бы... с разницей в тринадцать лет/. А в марте 2016 я уже пошла на мой первый марш жіночої солідарності... летом на шумную вечеринку, которая завершилась ближе к утру в Джеме /да, было дело... единственный, кажется, гей-клуб в Харькове/.

 

Помнится, в Квирхоуме я целовалась безудержно с невероятно красивой юной брюнеткой с раскосыми глазами и, вероятно, азиатскими чертами лица, а в Джеме танцевала /и не только!/ с Полиной. Собственно, на следующее утро она проснулась в моей постели. Я, на всякий случай, проверила её паспорт /ей тогда уже исполнилось девятнадцать/. Ёлки, оказывается, я была склонна к рискованному поведению... и нередко находила приключения на свою неуёмную задницу.

 

Я тогда ушла из  «Школы» /или меня уволили за мою идентичность и социальную позицию/, искала работу и, как всегда, жаждала отношений, привязанности и семьи. Моя романтическая жизнь бурлила ключом. Одновременно с Полиной у меня случился бурный и нежный виртуальный роман с Настей /в итоге в сентябре, когда она приехала, наконец, в Харьков, я одним днём с ней порвала, но в феврале 2017 вернула её в свою жизнь, а в мае прекратила отношения с Полиной/. Обе точно были мной всерьёз увлечены и смотрели на меня с обожанием.

 

Полину, к сожалению, эмоционально и финансово я не вытянула /всё же человек с официальным психиатрическим диагнозом и без хоть какого стабильного заработка — проблематично для меня, у меня не хватило внутренних ресурсов/, хотя она точно прекрасный, глубокий человек, совершенно не токсичный, мягкий, светлый, творческий и вдумчивый. Безусловно тёплый и чрезвычайно искренний. И да, шизофрения в ремиссии, которая лечится, не делает из человека монстра, разумеется, не означает грубые нарушения в поведении или неконтролируемую агрессию. Я благодарна этому опыту, он навеки, пожизненно и конкретно излечил меня от предубеждений по отношению к людям с психиатрическими диагнозами.

 

Мои отношения с Настей язык не повернётся назвать простыми /они были чрезвычайно сложными и запутанными/, но я о них ни в коем случае не жалею. Напротив!.. Хоть я в них превращалась в фурию /чего стыжусь и о чём сожалею/, совершила бесчисленное количество ошибок /нередко непростительных!/, бывала агрессоркой, невыносимой и никчёмной... я, в целом, была для Насти, большей частью, кошмарной партнёршей /подозреваю, несмотря на склонность обеих к слиянию, моя предположительная нейроотличность и её, кажется, пограничность плюс... парадоксальная, хотя милая и вполне жизнеспособная бессистемность категорически не совпадали/. Но, но, но... сдаётся мне, при всём катастрофическом и постылом я точно привнесла в жизнь Насти осознанные ценности феминизма, прав человека, и, надеюсь, помогла ей поверить в себя в профессиональном плане: искать себя в продажах в it-секторе. Правда, учитывая полномасштабное и её эмиграцию в Ирландию /она тоже утратила прежние ориентиры/... последнее вряд ли сколько-то ценно и актуально.

 

Я, действительно, сожалею, что прежде не радовалась так, как должна была... иной раз чувствую: у меня было всё и даже больше. Сообщество единомышленниц /среди активисток и волонтёрок я отыскала своих людей, жаль, что связи истёрлись и оборвались/, нетривиальная профессиональная история, женщины, которые смотрели на меня с восторгом и восхищением, планы, драмы и приключения.

 

Грустно. Вероятно, ничего похожего я больше не сплету... коврик у порога становится бесцветным, унылым, тусклым.